Спаси нас

– Что? – рассеянно переспросил отец. Он что-то печатал на клавиатуре и толком даже не взглянул на меня.

Я широким шагом пересек кабинет и остановился перед его письменным столом. Только теперь отец оторвал взгляд от экрана.

Я поднял руку и дотронулся до перстня с печаткой на левом безымянном пальце. Кольцо, которое я всегда надевал на совещания в «Бофорт». Как символ того, что являюсь частью семьи. Семьи, которую мы с отцом разыгрывали перед всеми. Я медленно снял кольцо и взвесил его на ладони. Оно не было тяжелым, но вместе с тем ощущалось так, будто я держал в руках всю тяжесть, которая грозила раздавить меня все прошедшие восемнадцать лет.

– Я пытался, папа, – сказал я. – Я правда пытался быть хорошим сыном. Чтобы ты и мама могли гордиться мной. Но… – Я тряхнул головой. Мысль о маме причинила мне боль. Я не знал, разочаровалась бы она во мне, если бы могла видеть меня сейчас, или нет. – Я не могу так больше.

Я положил кольцо на письменный стол перед отцом, не сводя глаз с его лица.

– Я продам мою долю в «Бофорт». – Убирая руку, я заметил, что чувствую себя так легко, как не чувствовал еще никогда в жизни. Мне казалось, достаточно одного порыва ветра, чтобы унести мое тело отсюда в другое место, потому что все, что связывало меня с этим предприятием и с этим человеком, я наконец сбросил с себя.

Отец ничего не сказал. Лишь горько опущенные уголки рта указывали на то, что эта ситуация его не радует. Через пару секунд он снова обратился к своему компьютеру. Я выдохнул и повернулся к выходу.

– Если ты это всерьез, то домой можешь больше не возвращаться.

Я оглянулся через плечо. Я думал о своей сестре, у которой в этот момент, быть может, отнял последнюю возможность когда-нибудь вернуться из Бекдэйла. Я думал об улыбке мамы. Обо всем том, чего больше не существовало в моей жизни.

– Что ты имеешь в виду под словом «домой»? – спросил я.

И, не дожидаясь его реакции, открыл дверь.

В эту секунду мне стало ясно одно: я в последний раз переступаю этот порог.

8

Эмбер

Всю дорогу к Рэну мне казалось, что за мной следят.

При этом я точно знала, что мой страх абсолютно безосновательный. Руби сидит в городской библиотеке на другом конце Гормси и читает конспекты, которые Джеймс и Лин по очереди ей приносят. По дороге домой она даже не приблизится к этому району. Поэтому волноваться не о чем.

Но я все равно не могла избавиться от чувства тревоги.

Возможно, оно не покидало меня из-за того, что я еще никогда прежде не врала сестре. Конечно, у нас есть секреты друг от друга, но не такого масштаба. Я встречаюсь с парнем из пафосной школы за ее спиной – если Руби узнает, что я делаю именно то, от чего она меня специально предостерегала, то будет бесконечно разочарована.

Она и слушать не захочет, что мы с Рэном всего лишь друзья – притом что я и сама не уверена, правильное ли это определение того, кто мы с ним друг другу. Ведь несмотря на то, что переписываемся мы почти каждый день, я по пальцам одной руки могу пересчитать наши личные встречи.

Возможно, я просто волнуюсь. А вдруг я приду не в тот дом и позвоню не в ту дверь – или, что еще хуже, мне никто не откроет?

Но когда я свернула на улицу, которую Рэн написал в эсэмэс, мне в глаза сразу же бросился грузовик, из которого грузчики как раз несли диван в небольшой двухквартирный дом. Перед входной дверью и по дороге к ней скопились картонные коробки, поэтому я не могла ошибиться. Это стало очевидно, когда в дверях вдруг возник Рэн и поднял одну из коробок. На нем была серая тренировочная майка без рукавов и черные джинсы со спортивной обувью. Увидев меня на краю дороги, он поднял руку.

Я прошла остаток улицы мимо грузовика и по узкой дорожке палисадника к двери, не сводя глаз с Рэна – пока не вспомнила, что собиралась засечь время. Я быстро глянула на наручные часы.

– От моей двери до твоей всего восемь минут, – объявила я.

– Тогда навигатор в телефоне явно соврал, – ответил Рэн.

– Либо он недооценил мою скорость.

– Может быть, программа по подсчету времени в пути задумывалась для стариков с ходунками и поэтому насчитала лишних десять минут?

Я улыбнулась. Рэн нерешительно ответил на мою улыбку и оглянулся по сторонам. Затем снова повернулся ко мне:

– Входи.

Я сделала шаг к дому, но тут снова обратила внимание на множество коробок и, недолго думая, нагнулась и подхватила одну из них, на которой большими черными буквами было написано имя Рэна.

– Я знаю эту улицу, – сказала я, когда Рэн отступил, пропуская меня в дом. Он тоже взял одну из коробок и, не закрывая дверь, пошел на верхний этаж. Белая деревянная лестница скрипела под ногами, когда я шла за ним. Ступеньки были очень узкие, и приходилось следить, как бы не оступиться, а это нелегко с коробкой в руках.

– Вот здесь, – произнес Рэн, когда мы вошли в первую комнату по правую сторону. – Просто поставь ее на пол.