Спаси себя

– Если что-то будет надо, – сказал он низким, спокойным голосом, – я явлюсь по первому звонку. А если к вам будут приставать репортеры, дайте знать ректору. Он в курсе и позаботится о том, чтобы вас оставили в покое.

Его слова звучали так, будто он их заучил наизусть.

Я уже давно подозревала, что Перси не так легко пережил смерть мамы, как это хотел показать. Как бы то ни было, он знал ее больше двадцати лет. Перси редко шутит, а иногда, когда он думает, что его никто не видит, на него больно смотреть, такой печальный и потерянный у него вид.

– Все ясно, – сказала я и отдала честь, поднеся ко лбу два пальца.

И Перси наградил меня вымученной улыбкой, прежде чем повернулся к Джеймсу:

– Присматривайте за сестрой, мистер Бофорт.

Джеймс заморгал и оглянулся вокруг. Его лицо моментально окаменело, когда до него дошло, что мы уже стоим перед школой. Без лишних слов он взял сумку и открыл дверцу. Я виновато оглянулась на Перси перед тем, как последовать за Джеймсом. Он пересек уже половину парковки, когда я догнала его. На лестнице перед главным входом ждали Сирил, Алистер, Кеш и Рен.

– Бофорт! – Рен показал ему кулак и широко улыбнулся. – Наконец-то ты снова с нами.

Джеймс слабо улыбнулся и ударил ладонью по кулаку Рена.

– Без тебя как без рук, – сказал Кеш, обхватывая ладонями лицо Джеймса. И влепил ему дружескую оплеуху.

Сирил тем временем подошел ко мне и обнял.

– Лидия, – пробормотал он.

Я тяжело сглотнула. Запах его был таким родным, что я так бы и простояла с ним до конца уроков. Но поскольку такой возможности не было, я осторожно отстранилась от него.

– Доброе утро, – устало произнесла я.

Холодно-голубой взгляд Сирила вопросительно скользнул по моему лицу. Потом он обнял меня за плечи, и мы вместе с остальными поднялись по ступеням и вошли в тяжелые двойные двери Макстон-холла.

Наши друзья взяли нас в защитное кольцо – видимо, чтобы оградить от лишних вопросов остальных учеников, но это было лишнее. Никто с нами не заговорил. Джеймс оглянулся на меня, и мы оба среагировали одинаково. Мы распрямили спины и зашагали по школе так, как делали это всегда.

Вводное собрание, как обычно, затянулось, и в какой-то момент моя шея затекла до боли от старания смотреть прямо. Мы сидели в последнем ряду, и каждую минуту к нам кто-нибудь оборачивался и после этого начинал перешептываться со своим соседом. Я игнорировала их всех. Только когда Лексингтон объявил собрание законченным и мы покинули Бойд-холл, я выдохнула.

– Вы слышали? – спросил Алистер, когда мы поднимались по лестнице в основное здание. – Джордж на второй день после восемнадцатилетия разбил машину.

– Какой Джордж? – спросила я.

– Эванс, – ответили в один голос Рен и Алистер. – Ну, ты знаешь: капитан футбольной команды.

– А. С ним все в порядке?

– Одна царапина на лбу. У этого идиота куда больше везения, чем разума.

– О, и у Джессалин на вечеринке у Сирила было что-то с Генри. Он якобы заснул посреди дела, – продолжил Рен докладывать новости.

– Видимо, секс был не особенно впечатляющим, – сухо заметил Джеймс.

Все посмотрели на него удивленно. Тон у него был как раз самый обычный – скучающий, с оттенком превосходства. Почти как у прежнего Джеймса.

– Ну, если быть честным, – перебил Сирил наше молчание. – Я один раз тоже чуть не заснул.

– Сирил, – я недовольно скривила лицо. Хотя в прошлом я не раз оказывалась с ним в одной постели, мне не хотелось об этом вспоминать. – Не слишком ли много информации?

– Про тебя-то я уверен, что ты просто был пьян, – сказал Джеймс.

Сирил ухмыльнулся:

– И не только пьян.

– Ребят, мы в школе. Не могли бы вы оставаться в рамках приличия? – предложила я.

Алистер повернулся ко мне, высоко подняв брови. Он стряхнул со лба золотые локоны и следующие несколько шагов шел спиной вперед:

– Лидия Бофорт – и приличия? Да ты же хуже нас всех вместе взятых.

– Ну-ну. Я бы не сказал, что хуже Джеймса, – размышлял вслух Кеш.

– Или меня, – Рен пошевелил бровями.

– Вы поделите в этом списке второе место. – Алистер ткнул его локтем в бок, и Рен рассмеялся.

Я с ухмылкой помотала головой. Я люблю ребят за то, что они ведут себя совершенно обычно. Это почти давало мне чувство, будто ничего не изменилось. Кроме того, это меня отвлекало, а именно в этом я сейчас нуждалась. Потому что по понедельникам у меня первый урок в этом семестре ведет Грэхем, и я нервничала, пытаясь представить себе, как это будет выглядеть. После того ужасного разговора по телефону, который мы провели вскоре после смерти мамы, я больше с ним не говорила.

Я надеялась, что моя тоска по нему со временем утихнет, но получилось наоборот. С каждым днем становилось все больнее, и единственным утешением в последние недели было то, что мне не приходилось видеть Грэхема. Но эти щадящие времена миновали.

Перед тем как проститься со мной у двери класса, Джеймс пристально посмотрел на меня. Мне, как и раньше, было тяжело понять, о чем он думает, но искра теплоты в его глазах от меня не ускользнула. Хотя мы уже несколько дней не разговаривали с ним, он знал, как сильно я боюсь встречи с Грэхемом.