Спаси себя

– У тебя все хорошо? – осторожно спросила она. У Эмбер такие же глаза, как у Руби: зеленые, проницательные. Иногда возникает такое чувство, что обе сестры умеют заглядывать в душу.

– Да, все супер. – Я улыбнулась ей. – Думаю, Джеймс и Перси уже минут двадцать стоят внизу и поджидают нас. Пора идти.

Эмбер кивнула, но вид ее оставался задумчивым.

– Спасибо за нашу красоту, Лидия, – сказала Руби. – Это и правда пошло нам на пользу, – она подошла ко мне и коротко обняла.

– Только благодаря вам я как следует одета. Стилистка – это, пожалуй, меньшее, что я могла сделать.

Эту стилистку я наняла, чтобы она позаботилась о макияже и прическах для меня, Руби и Эмбер. Теперь мы выглядели так, что хоть на красную дорожку выходи. На красную дорожку, предназначенную для фей. Или для постановок самого Шекспира.

Мы вместе спустились в фойе, где нас поджидали Перси и Джеймс. Они разговаривали между собой, и я услышала, как Перси смеется. Меня растрогал его смех.

Джеймс обернулся, и сам собой его взгляд остановился на Руби. Глаза вспыхнули от радости, как бывает почти всегда, когда он на нее смотрит или разговаривает с ней.

– Вы прекрасно выглядите, – отметил он, когда Перси распахнул передо мной пальто, чтобы я могла скользнуть в него.

– Ты всегда так говоришь, – сказала я Джеймсу.

Он пожал плечами, по-прежнему не сводя глаз с Руби. Она крутнулась перед ним и широко улыбнулась:

– Я чувствую себя принцессой.

– И выглядишь так же, – ответил Джеймс и наклонился, чтобы ее нежно поцеловать.

– Я все еще не понимаю, то ли это прекрасно, то ли противно, – пробормотала Эмбер так, чтобы слышала только я.

– Это прекрасно, – не задумываясь ответила я. – Намного лучше, чем видеть их несчастными.

Руби

Когда мы вчера под вечер смотрели, как в Бойд-холле устанавливают пятнадцать искусственных деревьев, я подумала, что мы сделали большую ошибку. При дневном свете инсталляция выглядела очень странно, слишком громоздко и совсем не создавала нужное настроение. Но, когда я увидела все это теперь, то вздохнула с облегчением.

Мягкий свет фонарей и свечей, голубые и лиловые лепестки цветов, которые мы разбросали, и нежная классическая музыка создавали сказочную атмосферу, в которой гости в платьях цвета слоновой кости и светлых костюмах чувствовали себя раскованно.

– Руби, все выглядит просто волшебно, – ахнула Лидия.

– И правда красиво, – подтвердила Эмбер.

Она указала на качели, подвешенные к одному из деревьев. Перед качелями стоял фотограф и ждал, когда можно будет сделать снимок парочки, которая как раз принимала нужную позу. Девушка обхватила колонну, увитую цветами, а друг, стоящий позади, обнял ее. Картина получилась очень романтичная.

– Нам потом всем надо будет сфотографироваться, – сказала Лидия.

– Я же говорила, что стоило сюда прийти, – ответила я. И тут же начала оглядываться в поисках Лин. Надо было спросить у нее, разобралась ли она с кейтерингом и проверила ли рассадку гостей.

Но не успела я найти ее, как Джеймс мягко положил ладонь мне на спину.

Я вопросительно взглянула на него.

– Я точно знаю, что ты хотела бы сейчас сделать. Но твоя смена начнется только… – он бросил взгляд на часы, – через час.

– Ты это запомнил? – развеселилась я.

Он кивнул:

– А пока ты принадлежишь только мне, и больше никому, Руби Белл.

В следующую минуту он утянул меня подальше от Лидии и Эмбер. Сперва я думала, что Джеймс хочет пойти в бар, но он сделал небольшой крюк и пошел в сторону качелей. Там как раз позировала другая парочка, и мы остановились в нескольких шагах позади фотографа.

Я насмешливо взглянула на Джеймса:

– Ты это серьезно? Я помню времена, когда ты вообще не находил ничего интересного в наших мероприятиях, – заметила я. – А теперь хочешь снимок на память?

– Ты знаешь, почему я не находил в них ничего интересного, – тихонько сказал Джеймс мне на ухо, и по моей коже побежали мурашки.

– На самом деле тебе было интересно, – сказала я. – Признайся. Все это было лишь для вида, тебе нравился и диджей на вечеринке Back-to-School, просто ты завидовал, что не можешь заполучить его на домашние вечеринки.

Джеймс тихо фыркнул:

– Точно.

Внезапно он нагнулся и провел губами по моей щеке к уху. Я вздрогнула от его поцелуя.

– Ты правда чудесно выглядишь, – пролепетал он, и я почувствовала теплое дыхание на коже. Опять у меня по телу пошли мурашки, и я открыла рот, чтобы ответить на его комплимент, но тут раздался голос фотографа:

– Следующие, – скучающе сказал он. Увидев, что на очереди я, он удивленно поднял брови: – Ах, это вы, Руби.

Мы были знакомы с мистером Фостером с тех пор, как я стала заниматься в Макстон-холле организацией праздников. Он фотографировал и обрабатывал официальные снимки с вечеров для нашего блога, для сайта школы и для новостных бюллетеней ректора Лексингтона, которые он рассылал раз в месяц. Он настоящий профессионал, и то, что он согласился делать эти снимки у качелей на «Полароид», только еще больше красит его.

– Добрый вечер, мистер Фостер, – сказала я.

– Кажется, вас-то я ни разу не снимал, – размышлял он вслух, указывая нам на качели. – Становитесь сюда.