Спасибо, Томми (СИ)

Томас жмурится, прокусывая собственную руку до крови, когда мягкие губы осторожно касаются волос на затылке, скользят по шее, плечам. А руки - худые, как у девчонки, обхватывают крепко, как тогда, в Глэйде, в свете костра.

- Я всегда буду с тобой, слышишь?

- Ньют… - рваный всхлип, приправленный металлическим вкусом крови.

- Все хорошо, Томми. Все хорошо…

Голос тает, сливаясь с шумом воды, что падает и падает сверху, как гребаный дождь, который не кончится никогда.

========== 2. Галли/Томас (UST) ==========

Комментарий к 2. Галли/Томас (UST)

Галли/Томас (односторонне), Минхо

https://pp.vk.me/c621819/v621819352/39a91/kMceLaTMuUU.jpg

- Это все из-за Томаса, - шепчет он, сбивая в кровь костяшки о исполинскую стену.

Пот разъедает глаза, и кофта мокрая, будто в море купался. Галли уже и не помнит, как оно выглядит - море, а, может, и не знал никогда. Ткань облепляет широкие плечи, и хочется содрать с себя вонючую тряпку и вымыться по-человечески… Потому что эта гребаная вонь пропитала Глэйд, как дерьмо - подштанники Чака, когда его вытаскивали наружу…

- Все из-за тебя, Томми, - и в шепоте столько ярости, словно за углом притаился гривер, капающий слизью с загнутых жвал.

Все из-за него, не иначе. И по милости какого, мать его, провидения, именно этого салагу подняли на лифте хрен-знает-откуда. Три года, как один день, и все летит в преисподнюю (хотя, может, все они сдохли и просто попали в ад? Как вам версия, детки?), как только шкет распахивает глазищи, но сразу же щурится, пятится, стараясь забраться на сваленную по углам поклажу.

*

- Ну, новичок, пора вставать. - Галли не чуял подвоха, просто дернул за шкирку, поднимая на ноги, стукающиеся друг о друга коленками, и… ошалел на секунду, полной грудью вдыхая запах пацана. Его с ног сбило, закрутило и впечатало мордой в раскаленные плиты лабиринта… Потому что… Потому что, ну, какого хера-то, правда?

Швырнул новичка через поляну, для верности отвесив пинка. А у того глазенки забегали, словно мамочку потерял, и язык беспрестанно облизывал губы, как у девчонки - розовые, влажные…

“Нахуй”, - подумал тогда Галли, разворачиваясь на пятках. Вслушиваясь в улюлюканье и смешки: “Эй, он же бегун, он же хренов новый бегун!”, он точно знал, что почувствует себя лучше, когда салага сгинет в лабиринте или проломит башку на стройке.

Но почему-то всего через пару часов, новенький, вращая этими глазами-блюдцами, прется прямо в проход лабиринта, а Галли кажется, будто стены шатаются, сдвигаются с места и падают на голову. И он приходит в себя, когда шкет уже валяется на спине, вопит что-то возмущенно, а сам Галли орет, стараясь не слышать, как колотится собственное сердце.

“Галли, чувак, ты что, испугался?”

- Пора нам прекращать так встречаться, - усмехается он, и безымянный кидается в ноги, пытаясь свалить. Ну, и норов, однако… И ломится прямо в проем, как робот с четко заданной целью. - Тихо-тихо, успокойся…

Он, как загонщик на охоте, старается перекрыть жертве пути отступления. Вот только разница тут в том, что Галли пытается не дать этому придурку сунуть нос в стремительно захлопывающуюся ловушку, ведь солнце склоняется к западу, и Глэйд накрывает потоком воздуха снаружи - затхлая плесень, разложение, смерть…

А еще этот звук - будто стены, пронзающие небо, стонут перед тем, как сомкнуться.

И зачем он остановил щенка? Блять, не наседка и не сиделка ему, вот правда… Утром Минхо или Алби вернулись бы оттуда с окровавленным куском тряпки. И все. Все бы закончилось.

*

- Все из-за тебя, - прокусывает губы, вглядываясь то в стремительно катящееся к краю стены солнце, то на проход, что вот-вот начнет закрываться. Гигантские стены, что сделаны и не людьми, может быть. Стены, воняющие сыростью и грибком, измазанные высохшей слизью гриверов. Стены, что вот-вот дрогнут, съезжаясь… Отрезая бегунов от Глэйда, их дома. Обрекая на страшную смерть.

Где они? Какого черта так долго?

- Все из-за тебя, паскуда, - это почти всхлип, стон раненого животного.

И нет, он не мечтает длинными холодными ночами скользить пальцами по родинкам на скулах, нет. Не думает о том, как уткнется носом в затылок, вдыхая - захлебываясь Томасом. Ему не снится, как он швыряет недоноска на теплую траву и наваливается сверху, сминая губы губами… Нет. Никогда.

- Сдохни, пожалуйста, сдохни, - шепчет Галли, как молитву, когда глухой скрежет заставляет глаза заслезиться, а волоски на руках и затылке встать дыбом. И словно огромная волна проходит по каменным стенам их тюрьмы, и створки ворот сдвигаются - пока лишь на пару сантиметров.

Два силуэта выныривают из-за поворота. Они несутся, как будто за спинами выросли крылья, или на пятки наступает сам дьявол.

- Томми, Минхо, скорее! - Галли вскакивает на ноги и несется навстречу (за каким, спрашивается, лядом?!), но замирает у порога, с тоской переводя взгляд с захлопывающейся ловушки на взмыленных подростков. - Скорее, мать вашу, парни!!!