Спасибо, Томми (СИ)

Придвигается ближе (кажется там, за стеклом, Галли давится жвачкой, но Ньюту плевать) и опускает ладонь на колено парня, ведет вверх, а пальцами другой руки осторожно, но твердо поворачивает его лицо к себе. Смотрит в глаза. И там, за стеклами очков, которыми парень будто отгородился от мира, за изумрудными крапинками в ореховом взоре он считывает и насмешливое удивление, и неверие, и секундное потрясение – мощное, ослепляющее, как вспышка на солнце.

— Он? – Томас прочищает горло, неловко пытаясь отодвинуться и беззвучно (так, чтобы до слушателей не донеслись посторонние шорохи и возня) сбросить с себя эти пальцы, что поглаживают скулы, пуская по рукам и шее табун мурашек. – Невероятно. Это сейчас каминг-аут был?

Ньют тихо смеется, проезжаясь подушечкой большого пальца по его припухшей губе.

— Если бы ты слышал хоть одну песню из моего последнего альбома, таких вопросов бы не возникло. Потому что весь мой альбом и есть этот гребаный каминг-аут, Томми. Чем ты только тут в студии занимаешься, когда ставишь слушателям мои песни?

Томас выглядит так, будто задыхается. Как тогда, когда они устроили бег наперегонки в пригороде, и он умудрился обогнать Минхо, а потом долго валялся в высокой траве, баюкая сведенную судорогой ногу. Тогда Ньют смеялся до упада и целовал его веки, жмурящиеся от слепящего солнца, и так сильно гордился своим упорным мальчишкой. Но все еще думал, думал так много: что скажут родители, если узнают? Что скажет Алби – наставник и товарищ с самого детства? Что скажет Бренда – больше, чем сестра, девчонка с огромными живыми глазами, старшая дочка Хорхе – лучшего друга отца, девчонка, что (с одобрения их матерей) уже смотрела как-то особенно и касалась ласково, почти что интимно…

— У н-нас… тут зв-вонок на линии. Говорите, вы в эфире, - Томас пытается дышать и не заикаться, он упорно отворачивается, теребит «собачку» замка на своей олимпийке.

— Привет! Привет, боже мой! Я правда в эфире?! Томас – ты просто Бог, я слушаю выпуски с тобой каждый день. И Ньют, твои песни – это какая-то бомба, знаешь, просто душевный стриптиз. Спасибо тебе за них! Я, кстати Тереза, но какая разница, правда?

— Это мило, Тереза, спасибо, что…

Но девчонка не дает договорить, перебивая на полуслове.

— А что между вами двумя, ребята? Ведь ты, Томас, наверное, и есть тот самый Томми, о котором поет Ньют? Знаешь, я была на концерте, и он плакал, когда пел это свое: «Ты только вернись, и я зажгу звезды, что будут светить ночью так ярко…»

Томас все еще выглядит как человек, которого ударили железным чаном по голове, пока он еще не успел проснуться, а Ньют краснеет так сильно, что кажется то ли свежесваренным раком, то ли неженкой-янки, обгоревшим на жарком тропическом солнце. Но руки он не убирает, одна ладонь поглаживает бледную шею ведущего, вторая – внутреннюю сторону бедра, приближаясь к ширинке. Томас честно старается не реагировать, но хихикает в микрофон как-то очень натянуто.

— Тереза, связь исчезает, тебя так плохо слышно. Наверное, помехи на линии. Пока наши техники устраняют проблему, предлагаю вам послушать одну из песен нашего гостя – «Завтра я смогу улыбаться». Оставайтесь с нами…

Выдыхает шумно, как фыркающий паровоз, а потом стягивает наушники и щелкает переключателем, вырубая микрофоны в студии.

— Ты, блять, совсем ебанулся? О чем ты думал только? Ньют, сука, руки убери…

— Что, если я не послушаю? Тот тип с гангстерской рожей за дверью переломает мне все кости или просто вышвырнет прочь? – подцепляет край футболки под кофтой и тянет на себя, оголяя полоску загорелой кожи, трогает кончиками пальцев, а Томас вдруг охает гортанно и шумно. – Он твой парень, этот Галли, да? Потому смотрит на меня волком?

— Он так смотрит, потому что ты красивый, как… как… Блять, ты красивый, Ньют, - бормочет мальчишка и тянет его на себя, обхватив гладкий подбородок ладонью. - Песня кончится через полторы минуты.

Его губы на вкус, как виноград. Все еще гребаный белый виноград без косточек.

— Я знаю. Я люблю тебя, Томми. Я рассказал об этой любви целому миру, как ты хотел… Теперь ты вернешься?

В его глазах – тревожных и теплых, как озеро летом после полудня, тревога растекается по радужке, а на виске бьется синяя жилка. Томас дышать может с трудом, а еще песня кончается, и тысячи слушателей ждут ответ на вопрос. Он щелкает кнопкой на последних аккордах и выдыхает прямо в оживший микрофон.

— Я тоже люблю тебя, идиот. Мог диск хотя бы прислать?

========== 19. Томас/Ньют ==========

Комментарий к 19. Томас/Ньют

Томас/Ньют, AU наша вселенная

https://pp.vk.me/c628831/v628831352/44ecc/105yJZJiE1w.jpg

https://pp.vk.me/c628831/v628831352/44ed4/gR3Yk2kqIY4.jpg