Спасибо, Томми (СИ)

Так страшно, будто стоишь на краю, а перед тобой - бездонный обрыв, куда должен шагнуть, потому что не можешь вернуться.

— Почему ты не сказал?

Соленая влага разъедает обкусанные губы, а он склоняется, целуя его тонкие пальцы. Гуттаперчевый мальчик, когда-то полный жизни и смеха.

Я же люблю тебя, Ньют.

— Все будет хорошо. Ты должен справиться. Пожалуйста, Томми.

Он засыпает, наверно, потому что эта фраза забирает все силы. А Томас все держит и держит его руку. Будто хочет быть уверенным, что сможет удержать здесь, возле себя. Когда приборы начинают оглушительно верещать, и палата наполняется людьми в больничных халатах, он просто продолжает смотреть на это красивое безмятежное лицо, которое хочется целовать без остановки.

Ты такой красивый, когда спишь, Ньют. Я никуда не уйду. Я буду здесь, когда ты проснешься.

========== 20. Дженсон/Санса, Ньюмас (кроссовер) ==========

Комментарий к 20. Дженсон/Санса, Ньюмас (кроссовер)

Кроссовер с “Игрой престолов”: Дженсон/Санса, Томас/Ньют

https://pp.vk.me/c630318/v630318352/226cb/dvXAVVhdGl4.jpg

— Мистер Джэнсон, сэр! Двери разблокированы. Мы готовы их взять.

И замирает, вытянувшись струночкой, в ожидании ответа. А тот, кого в этих стенах за глаза прозвали Крысун, задумчиво щурится, разглядывая изображение на мониторах. Детишки улепытвают вприпрыжку по коридорам, что в конце концов выведут их прямо в логово зараженных. Они несутся, будто верхом на реактивных снарядах. И только Санса. Маленькая глупая Санса, что выбрала брата, а не судьбу, лишь она то и дело оглядывается, устремляя синие-синие глаза прямо в камеру.

Прекрасные густые волосы цвета застывшей огненной лавы висят вдоль лица спутанной паклей, матовая белая кожа в каких-то грязных разводах, губы искусаны почти до лохмотьев и глубокие порезы на руках и шее, как будто от осколков стекла.

“Маленькая моя. Глупышка”

— Сэр? — деликатное покашливание за спиной.

— Ничего не предпринимать до моей команды. Сперва немного поиграем. Томас думает, что он очень крут, он просто не представляет, во что ввязался.

ПОРОК — это хорошо.

Джэнсон возвращает взгляд к мониторам и видит Сансу, тянущую белобрысого щуплого пацана за рукав. Губы ее шевелятся, но запись не доносит звуков. Хотя Джэнсон и так, кажется, разбирает и нотки мольбы, и звонкую сталь ее нежного голоса.

“Ты все еще надеешься, что он вспомнит. Но он не сможет. Потому что это не он”

*

— Послушай меня, остановись на секунду. Ну, пожалуйста, — слезы бегут по щекам, и Санса размазывает их руками.

Она, наверное, уже похожа на одну из шизов, что слоняются в развалинах вымерших городов — не мертвые, но и не живые. Почти, как она — девчонка, лишившаяся всей семьи - братьев и занозы-сестры, матери и отца, и тех людей, что когда-то звали себя ее друзьями. Наверное, они заразились или сожраны обезумевшими толпами тех, что когда-то считались людьми. Она искала так долго, но зачем, если все бесполезно? Может быть поэтому, совсем не противилась, когда люди из ПОРОКа пришли за ней.

Какая разница? Мы все умрем.

— Санса, мы должны убираться отсюда, ты видела, что они делают с такими, как мы? Ты видела?

Странные глаза цвета мха зажигаются решимостью, и он хватает девушку за руку, чтоб потащить за собой, пока там, за спиной Томас отстреливается из этого нелепого автомата, плюющегося сгустками света.

— Просто скажи мне, где они? Они были с тобой в Лабиринте? Они живы? Рикон и Бран. Они ушли с тобой, Жойен, и никто никогда больше не видел моих младших братьев. Пожалуйста, Жойен.

— Меня зовут Ньют. Санса, ты очень устала, в голове все перепуталось. Вот выберемся отсюда, ты отдохнешь, и поговорим, хорошо?

Он говорит с ней медленно, будто внушая. Будто она — маленький неразумный ребенок. Липкая струйка пота сбегает меж лопаток, когда она понимает — он не врет. Он правда уверен,что его имя - Ньют, он на самом деле не помнит себя до Лабиринта, а в глазах и мыслях его только Томас. Все время Томас, как свет в окошке.

— Ньют, все нормально?

Томас не оборачивается, но, наверное, чувствует настроение своего мальчишки даже затылком. И напряженная спина, и пятна пота, проступающие тут и там на футболке — выдают нервозность, тревогу.

— Все хорошо, Томми. Пора уходить, — в коридорах шум и переполох, а глухой стук армейских ботинок о металлические плиты пола эхом прокатывается по помещению, заставляя ныть зубы, а голову раскалываться от боли. — Давай же, прошу тебя, поспеши, они не будут копаться. Слышишь, гвардия Джэнсона уже на подходе?

Ньют тянет парня за рукав, а тот дергает плечом и продолжает медленно пятиться, вглядываясь в прицел. Они убегают все вместе, и только у Сансы ноги будто залиты изнутри плавленным железом или увязли в какой-то клейкой жиже. Двери, что вот-вот отрежут их от преследователей, опускаются медленно и так грохочут, что почти лопаются перепонки. А Томас еще там, за границей, швыряет автоматом прямиком в Крысуна и в последний момент ныряет во все быстрее сужающийся просвет.

— Думаешь, ты всех обхитрил, Томас? Да вы, детки, и дня не продержитесь в Жаровне.