Спасибо за рыбу!

И наконец, главное – всё это должно быть сделано до девятого мая следующего года.

– Это нереально! – инженеров чуть не хватил кондратий, – на машине поставить наши потроха – это одно, но столько разработок…

– Может быть, вас успокоит то, что многие системы уже отрабатывались у нас и были отложены в архив. Но при желании это можно сделать и потом, сейчас ваша задача – переставить внутренности Т-1 на проект «А».

* * *

Арес был доволен, ведь проект создания танка нового поколения шёл полным ходом. Инженеры Абстерго довели до ума танк проекта «А» за две недели. Именно столько понадобилось времени, что бы две сотни инженеров и полторы тысячи специалистов, погоняя конструкторское бюро УВЗ, вытянули проект «А» из ямы. Опытных образцов было изготовлено шесть штук – за две недели, именно на них откатали сначала без башни, а потом установили башню родного проекта «А», обвешав её новейшей электроникой и оптикой. Однако, что бы танк не был химерой, его следовало ещё гонять, причём, гонять чаще и сильнее, чем остальные. И они гоняли все пробные машины по полигону, гоняли их до поломок – тест на выносливость, отказоустойчивость и прочность продолжался до первых чисел ноября, когда уже были выявлены и устранены несостыковки и дефекты. Доработка техчасти заключалась в том, что бронекапсулу экипажа, двигатель и башню с автоматом заряжания, уже смонтированной электроникой, привозили на УВЗ из Абстерго. И УВЗ только монтировали их на свои шасси.

Естественно, за всеми этими успехами стояла отнюдь не гениальность отдельно взятых инженеров, а грамотная координация работы ЦЭМа, а так же использование чужих наработок или в отдельных случаях – идей. Как, допустим, происходит внедрение какого-нибудь элемента конструкции, если речь идёт про традиционный коллектив? Инженеру пришла в голову идея, он ходит – месяц вынашивает её, осторожно советуется с коллегами. Потом – пишет пространный доклад начальству. Доклад рассматривается неделю, а может быть, две, потом идёт ещё месяц согласований по ГОСТам и остальным узлам, прежде чем деталь конструкции включат в чертёж машины. И это самый быстрый вариант – хорошую идею могли держать по личным причинам, по причинам, не имеющим отношения к инженерии, годами, как это, к примеру, произошло с активной защитой танков. В ЦЭМе это происходило так – пришла в голову хорошая идея – выдал её общественности, Арес проанализировал идею и выдал готовое решение – включить в чертёж, доработать, или отказать. На всё это – не больше пяти минут времени, в основном уходящие на формулирование идеи инженером. Никакой волокиты с бумагами, решения принимались моментально, бюрократия работала по упрощённой схеме, а экспериментальные образцы изготавливались и испытывались днём и ночью, без остановки.

Ни Арес, ни Директор не говорили инженерам, для чего нужны танки, а инженеры – были под подпиской о неразглашении, но смутно догадывались. Вся техника испытывалась в условиях, приближенных к пустыне, особо тщательно – испытывали на запылённость и работу при экстремально-высоких температурах, до восьмидесяти градусов, требования к кондиционеру и воздушному фильтру были составлены из расчётов на песчаные бури и день работы в центре Сахары. Как бы то ни было, к шестнадцатому декабря танк проекта «А» был официально сдан, при условии, что бронекапсулу экипажа со всем оснащением рабочих мест, радар, компьютер, радиостанцию, СУАО, кондиционер, тепловизоры, ПНВ, систему спутниковой связи и навигации, двигатель, детали кабины, будет производить Абстерго. Налаживание производства аналогичных комплектующих должно занять не меньше трёх лет у десятков предприятий России, а танк нужен уже сейчас.

Семнадцатого декабря прошли статичные испытания блока ракет 122-мм РСЗО «Мальвина». На базе танка, с двадцатью четырьмя направляющими от «Града», ракеты Мальвины были укрыты в стальном коробе пятидесятимиллиметровой толщины – неуязвимы даже для крупнокалиберных бронебойных пуль и серьёзных осколков. Саму платформу, имея опыт разработки тяжёлых промышленных роботов, сделать было несложно – к двадцатому декабря «Мальвина» показала исключительно быстрый переход из походного положения в боевое и была установлена на танк. Получилось похоже на ТОС, но только характеристики тут были совсем иными… да и длинна установки совсем иная.

Десятого января закончила работу группа из двухсот инженеров, занимавшихся самоходкой. Башня прошла статические испытания на полигоне – с новым баллистическим компьютером и пушкой она уверенно била на сорок один километр, причём, после доработки напильником и Аресом дальность стрельбы снизилась до сорока километров, зато точность возросла до ювелирной. При использовании в комплекте с гаубицей БПЛА-корректировщика с СНС «Геос» точность попадания снаряда доходит до одного метра, а при использовании корректируемого боеприпаса с заранее введёнными координатами цели – до десяти сантиметров.