Спасите меня, Кацураги-сан! Том 8

— Тромбоэмболия лёгочной артерии, — объяснил я. — Вколол ему гепарин три часа назад. Скорее всего, поражены сегментарные ветви, главный ствол артерии не задело.

— Спасибо, доктор Кацураги, — кивнул он и начал раскладывать носилки.

Пилот ещё долго сопротивлялся, убеждая врачей, что может добраться до больницы без посторонней помощи, но нам всё же удалось убедить его не рисковать.

Когда мы с Асакурой Джуном и Тачибаной Каори покинули самолёт, нас ослепило непривычно яркое солнце. В Японии тоже довольно мягкий климат, но с Индией он даже близко не стоял.

— Я слышала, что осень — это самое лучшее время для посещения Индии, — сказала мне Тачибана. — Как раз в этот период здесь заканчивается сезон дождей и начинается купальный сезон! Я, между прочим, прихватила с собой купальник.

— Только не думаю, Каори-тян, что он тебе пригодится, — рассмеялся я. — Ты карту Индии смотрела?

— Э… Примерно, а что? — нахмурилась она.

— Мы сейчас очень далеко от моря, — объяснил я.

— Серьёзно⁈ — разочарованно воскликнула Каори. — А реки? Здесь же наверняка есть какая-нибудь река?

— Есть, — кивнул я. — Ямуна. Только я бы на вашем месте не стал в ней купаться. Как гастроэнтеролог вы должны понимать последствия.

— Вы это о чём? — нахмурилась Каори.

— Ямуна — одна из самых грязных рек Индии. Жертва технического прогресса, — объяснил я.

— Понятно, плакали мои планы на новый купальник, — вздохнула она.

— Ну если ты так хочешь, Каори-тян, — вмешался Асакура Джун, — то мы можем сходить в аквапарк. Специально, чтобы посмотреть на твой купальник.

Тачибана Каори медленно повернулась и смерила невролога таким уничижающим взглядом, что Асакура, кажется, тут же протрезвел, окончательно и бесповоротно.

За аэропортом нас ждали сотрудники местной ячейки «Ямамото-Фарм». Узнать их было несложно. Среди смуглокожих индийцев в светлых нарядах бледный японец в строгом чёрном костюме выделялся резко до неприличия.

— Кацураги-сан, — поклонился нам молодой мужчина. — Тачибана-сан, Асакура-сан. Меня зовут Нииджима Касуга. Я работаю клиническим фармакологом в клинике «Дживан».

— Очень приятно, Ниидзима-сан, — поклонился я, а вслед за мной и мои коллеги.

— А это один из терапевтов нашей клиники, — Ниидзима Касуга указал на темноволосого стройного мужчину с окладистой бородой. — Сидхарт Рам Рави.

— Намасте, — улыбнувшись, произнёс индиец, сложив руки вместе и слегка наклонил голову.

Такие же поклоны, как и в Японии, в Индии не практиковались. То, что исполнил Сидхарт — это традиционное индийское приветствие. «Намасте» дословно переводится, как «я кланяюсь тебе, как божественному существу».

С именами у них тоже всё было достаточно сложно. Во всех тонкостях я так и не разобрался, поскольку их фамилия может зависеть от огромного количества параметров — от места проживания, принадлежности к определённой касте и так далее. Но если всё упростить и переиначить на привычный для русского человека лад, получится, что имя у моего коллеги «Сидхарт», отчество «Рам» и фамилия «Рави».

— Рад знакомству, господин Сидхарт Рави, — сказал я на английском, сложив руки, как и мой собеседник.

Забавно, а я уже успел привыкнуть к японским суффиксам. В Индии же необходимо обращаться к человеку, используя «мистер» или «господин», а затем произносить имя и фамилию.

Хотя фамилию здесь называют коллективным именем, но это уже совсем другая история.

— Мы очень надеемся, что вы вскоре сможете присоединиться к нам в клинике, доктор Кацураги, — произнёс индиец. — Наши русские коллеги много рассказывали о вас. Я был бы рад обсудить с вами наших пациентов.

— Думаю, сегодня уже не получится, но завтра я обязательно наведаюсь в «Дживан», — ответил я.

— Наши хирурги тоже хотят с вами пообщаться, — добавил Ниидзима Касуга. — Особенно пластические.

— Пластические? — удивился я. — Странно, я вроде к ним никакого отношения не имею. У меня диплом по общей хирургии.

— Дело в том, что ваш заведующий хирургией Ясуда Кенши присылал нашим хирургом фотографии ваших швов, — объяснил Ниидзима Касуга. — И это особенно заинтересовало наших пластических хирургов, поскольку у вас очень тонкая техника наложения швов, после которой почти не остаются шрамы. Сами понимаете, как это важно при проведении пластических операций.

Ах вот оно что… Конечно, после меня почти не остаётся шрамов, потому что ткани я стягиваю лекарской магией. Теперь назревает вопрос — как я объясню местным хирургам такое мастерство. Они ведь наверняка захотят, чтобы я научил их такой же технике. Но, думаю, это не проблема. С этим я разберусь позже.

— Простите, что до сих пор не уделили вам внимания, — обратился Сидхарт Рави к Тачибане и Асакуре. — В отделениях неврологии и гастроэнтерологии тоже будет рады пообщаться с вами.

— Я отдохнуть хочу, а не пахать в свой отпуск, — прошептал мне Асакура Джун.

Я решил проигнорировать его фразу, хотя понять его тоже мог.

— Я в течение этих трёх недель буду выступать в качестве вашего помощника, навигатора. В общем, как вам будет угодно, — улыбнулся Ниидзима Касуга.