Спасите наши души!

— Шнитке уже всем надоел — это дурной тон озвучивать его музыкой документальники, — возразил Грифитс. — А идея ничего, неплохая лента может получиться по настроению. На фестивале наверняка попадет в одну из номинаций. Правда, от твоей идеи слегка плагиатом отдает.

— Кто-нибудь уже так снимал? — расстроилась Кэт.

— Про Чернобыль похожая лента была. Самое трогательное в ней — это брошенная кукла, ее наверняка киношники сами подложили, и рассыпанные ученические прописи в заброшенном классе сельской школы.

— Приехали, — сообщил водитель. — Я вас, как всегда, здесь подожду. — Он негромко включил старое радио и стал крутить ручку настройки.

Кэт с Джоном выбрались из машины.

— Нам сюда, — показал Грифитс.

— Неуютное место, — оценила район Кэт. — Такое впечатление, что здесь даже днем бродят привидения, — сказала она, разглядывая следы от пуль на фасаде богатого особняка. — Похоже, здесь кого-то расстреляли.

— Привидения меня абсолютно не интересуют.

— Почему?

— Их нельзя снять на камеру, — улыбнулся Джон. — Пошли.

Они миновали бассейн, на дне которого ветер гонял сухую листву, вошли в дом.

— Я тебе сейчас стул найду. — Джон отыскал более-менее крепкий стул. — Ты легкая, тебя он выдержит. Сам бы я на такой сесть не рискнул.

— Спасибо, ты настоящий джентльмен. — Кэт села, забросила ногу за ногу.

Грифитс устроился рядом.

— А теперь не поворачивай голову, что бы ни случилось. Таковы правила игры.

С минуту сидели в молчании, наконец Кэт не выдержала.

— У меня уже шея болит. Ты не знаешь, почему, когда нельзя оборачиваться, так и тянет повернуть голову. Не сказал бы ты мне, я бы и не думала крутить головой.

— Немного потерпи. Ждать приходится недолго.

— Это не опасно?

— Во всяком случае, до сегодняшнего дня все проходило мирно и спокойно.

Послышалось урчание двигателя.

— Ну вот, к нам приехали, — прокомментировал Грифитс.

Машина остановилась поблизости. Зазвучали шаги — хрустели камешки, которыми были высыпаны дорожки в дворике.

— Не оборачивайтесь, — приказал мужской голос.

— Я в курсе, — отозвалась Кэт.

Грифитс приложил палец к губам, показывая, чтобы журналистка лучше помолчала.

— Ты привез запись? — прозвучал вопрос.

— Естественно, она со мной. А деньги?

— Как всегда.

Джон привычно подал через плечо сверток с дисками. Он ожидал, что в руки ему передадут деньги, но этого не случилось. Его и Кэтрин одновременно схватили сзади, на головы натянули плотные полотняные мешки.

— Идиоты, — заверещала журналистка. — Прическу испортили.

— Помолчи, — посоветовал Грифитс.

— Мы не сделаем вам ничего плохого, — это прозвучало не слишком обнадеживающе, поскольку мешки внизу стянули тесемками. — А теперь попрошу ваши мобильники.

Было видно, что к захвату журналистов подготовились основательно.

— Пошли, — кто-то взял Кэтрин за локоть и предупредил: — Осторожнее, здесь порог.

— Что вам от нас надо? — спросила журналистка.

— В свое время узнаете, — прозвучал в ответ голос.

Телевизионщиков вывели из дома, перед самым входом во двор их ожидал джип. Конвоир пригнул голову Кэт ладонью, чтобы она не ударилась о дверную арку. Журналистка с Грифитсом оказались сидящими рядом на заднем сиденье.

— Не пытайтесь выскочить на ходу. Ничего хорошего из этого не выйдет.

— К тому же дверцы заблокированы, я уже проверил, — сказал Джон.

Заурчал мотор, джип тронулся с места. Но вскоре вновь остановился. Хлопнула дверца.

Таксист, ожидавший возвращения Грифитса и Кэт, сильно занервничал, увидев своих пассажиров с мешками на головах. Вышедший из джипа боевик решительно направился к такси и распорядился:

— Открывай багажник. Аппаратура там?

— Я сейчас, сейчас, — засуетился таксист, вытаскивая из багажника камеру, треногу и осветительные приборы. — Больше ничего не было.

— Клади к нам в машину и уезжай. Чтобы никому ни слова. Понял?

— Как не понять.

Таксист перегрузил аппаратуру, сел за руль и быстренько покатил, даже боясь глянуть в зеркальце заднего вида. Джип снова поехал.

— Куда мы двигаемся? — не удержалась от очередного вопроса журналистка.

— Нам не за тем мешки на головы натянули, чтобы отвечать на такой вопрос, — проговорил Джон, он, несмотря на ситуацию, чувствовал себя уверенно. — Вообще-то полотняный мешок на голове — это хорошая примета. Вот, если бы мешок был пластиковый, закрученный по шее скотчем — тогда гораздо хуже. Когда похитители прячут от тебя лица, значит, собираются оставить живым. Я правильно рассуждаю?

— Абсолютно правильно, — подсказали с переднего сиденья.

— Вот видишь, Кэт, не все так плохо в этом мире.

Грифитс пытался понять, куда их везут, судя по тому, как часто сворачивал джип, то пока кружили по городу.

«Налево, направо, еще раз направо, а теперь налево…» — пытался ориентироваться Грифитс, но потом просто сбился со счету.

Он не терял присутствия духа. Джон вскоре сообразил, что куда легче ориентироваться по солнцу. Во-первых, его лучи проникали сквозь материю мешка, во-вторых, ощутимо согревали. Судя по ощущениям, теперь уже ехали за городом, в северном направлении, вдоль моря.

Джип наконец остановился.

— Выходим, — прозвучал приказ.