Спасите наши души

По дороге Валентина сообщила нам, что в общине ее зовут Пулола, но мы по-прежнему можем называть ее Валентиной и снова принялась восхвалять великого Актавия и прекрасную жизнь в секте. Судя по бурному энтузиазму, с коим она это все вещала, распространяться на данную тему красавица могла бесконечно. Но я отключилась от нее сразу же, как только мы вышли на знакомую уже до зубной боли дорогу, у меня своих мыслей и проблем было навалом. Перед глазами стояла Ирина фотография: тяжелое лицо, взгляд исподлобья… волей-неволей стала вспоминать, что о ней говорил друг Костя, мама… Я не верила, что, поддавшись внезапному сильному чувству, такая девушка, как Ира могла порвать с сектой и уехать с возлюбленным черт-те куда. Не верила и все тут. Об этом я размышляла до самых ворот. Открыл нам Гроуль. Привычно кивнув ему, мы прошли внутрь. «Святые» вовсю вылизывали территорию: кто мел дорожки, кто облагораживал клумбы-газоны. Я украдкой огляделась в поисках нашей опознавательной рогатины, торчала, как миленькая и никаких подозрений не вызывала. После переключилась на озабоченных красотою пейзажа «святых». Из-за дурацких юбок и платков все казались одинаковыми и никого, похожего на Иру я опять не заметила. Валя привела нас в тот же дом, где мы имели счастье не слушать проповедь Актавия. Оставив нас в комнате со скамейками, она попросила подождать секундочку.

Мы угрюмо прождали минут двадцать. Наконец явилась Валентинка-картинка с низкорослым сонным парнем. Промямлив: «Бог к вам», он положил на стол какие-то бумаги и жестом попросил нас подойти. Мы снялись с лавочки.

– Что это? – подозрительная Тая потянулась к бумагам.

– Это такие своеобразные расписочки, – опередила парня Валя, – подтверждающие, что вы сюда пришли добровольно, никто вас не принуждал.

Мы сразу насторожились. Мы всегда сразу настораживаемся, если дело касается «своеобразных расписочек».

– Мы посмотрим?

– Да, да, конечно.

Мы взяли по листку и углубились в чтение. Довольно бледная ксерокопия набранного на компьютере текста. Если отмести всю псевдорелигиозную муть, то из написанного следовало, что мы изъявили добровольное и страстное желание вступить в общину «Величие Духа», в связи с чем обязуемся беспрекословно выполнять правила, как то: не употреблять алкоголь, никотин, кофе, мороженное, продукты животного происхождения. Работать на благо общины, не пропускать собраний и молебнов, беспрекословно подчиняться Старшим по Духу.

– Вот здесь, – сонный парень ткнул пальцем вниз листа, – разборчиво напишите своё имя, фамилию и отчество, ниже поставьте роспись и дату.

Я хотела спросить, нужно ли зафиксировать свою верность и преданность секте кровавым отпечатком большого пальца, но не стала нарываться на неприятности со своим неуместным остроумием.

Мы выполнили требуемое, и парень пододвинул нам следующие бумажки, они касались наших имен. Согласно порядкам секты, первый шаг на пути к духовному расцвету, это отречение от мирских имен. Там много еще было написано на эту тему, мы не стал особо углубляться в рассуждения и пояснения, просто подписали и эту бумагу. Теперь я звалась Трута, а Тайка – Носра. Я еле сдержалась, чтобы не захрюкать со смеху. «Носра»! Это ж надо такое придумать! Подруга страшно оскорбилась, увидав такое имя и попыталась поменять листы местами, чтобы значит, себе забрать Труту, а мне подсунуть Носру, но не тут-то было, я уже везде расписалась, где только можно, и довольная протянула бумагу сонному парню. Сопя от злости и негодования, Тая расписалась в положенном месте, и стала Носрой.

Глава двадцать пятая

Валентина-Пулола передала нас с рук на руки тетеньке в белом платке, надвинутом по самые брови. В широкой серой юбке, в серой кофте с длинными рукавами, она напоминала хозяйственную мышь из сказки «Дюймовочка».

– Сейчас я вам все покажу, – слегка шепелявила она, – размещу вас.

Мы вышли из здания и направились по тщательно подметенной дорожке к соседнему коттеджу.

– Здесь у нас живут святые сестры, – знакомила нас с местностью «мыха-норуха», – вон там святые братья, это молельня, – кивнула она на красивую рубленую избу, – там трапезная, там, – указала она на дальний домик на отшибе, – целительная.

– Какая? – заинтересовалась Тая. – Что там?

– Целительная, это вроде больницы.

– А, понятно.

Оставив обувь на крыльце, мы потопали по тонким половичкам, устилающим полы и лестницы. Поднялись на второй этаж и, пройдя по коридору в левое крыло, попали в большую комнату, заставленную деревянными стеллажами с открытыми ячейками, в ячейках теснилось разнообразное барахло.

– Здесь оставляйте свои вещи.

Тая послушно засунула сумку в ячейку поближе к двери. И мы пошли в обратную сторону.

– Тут уборная, тут душевая, а здесь вы будете жить.

Она толкнула следующую за душевой дверь и нашим взорам предстала здоровенная комната с полным отсутствием мебели, зато по периметру стен теснились ряды аккуратно свернутых полосатых матрасов. И полки на стенах с духовной литературой, да синие кресты. Я хотела было упасть в обморок, но за спиной торчала Тая, и я выстояла.