Спасите наши души (СИ)

– Не понимаешь, товарищ старший лейтенант? – Денисов вдруг встал, резко и с грохотом отодвинув кресло и навис надо мной так, что мне пришлось смотреть на него снизу вверх. – Не понимаешь?! Какого черта ты полез к этим актерам? За каким... они тебе понадобились?!! Это не твоя сфера деятельности! Но нет, мы же самые умные, мы всё умеем, всё знаем... И ладно бы сходил, послушал этого... Высоцкого. Но где рапорт? Где, спрашивается, рапорт о том, как ты весело провел время? И что за девица, с которой ты уехал оттуда? Почему, сукин ты сын, я должен краснеть перед руководством, как школьница из шестого «Б» класса?

На этот вопрос у меня тоже был ответ. Я точно знал, что делать, когда начальство в гневе.

– Виноват, товарищ полковник, – хоть и снизу вверх, но я смотрел Денисову прямо в глаза. – Не подумал. Разрешите отбыть в свой кабинет для составления отчета о том вечере?

Полковник подтянул кресло обратно и грузно плюхнулся на него.

– Не разрешаю, – много спокойнее сказал он. – Понапишешь туда всякого, знаю я вас... Просто рассказывай, куда тебя занесло, чтобы я в курсе был.

Я облегченно вздохнул. Расправа откладывалась на неопределенный срок.

Глава 12. «Последний ряд оставив для других»

За прошедшие дни я много размышлял о том, почему тогда, в ту пятницу, так легко согласился на предложение актрисы Татьяны. Да, она меня сразила в самое сердце в тот момент, когда я впервые увидел её на сцене, и потом, после спектакля, я покорно, как баран на закланье, пошел за ней в служебные помещения театра. Зачем я это сделал? Неужели всего лишь в надежде увидеть её в другой обстановке, не подразумевающей ослепляющих софитов, духоты, кучки актеров и целого зала, заполненного зрителями под завязку? Однозначного ответа на этот вопрос у меня не было.

Потом, когда я понял, что эта женщина со всеми своими прелестными потрохами принадлежит Высоцкому, наваждение отпустило, но, видимо, не до конца. Ещё и алкоголь... под его влиянием может всякое пригрезиться, не только исполнение песен Цоя для толпы возбужденных поклонников. Наверное, ещё и обида примешалась – на Высоцкого, на судьбу, на то, что мы принадлежим к разным кругам советского общества, которые не пересекаются, как параллельные прямые... Впрочем, как оказалось, мы находились в римановом пространстве, где этот постулат не действовал, наши круги пересеклись – и она сделала мне предложение, от которого я был не в силах отказаться. Как там говорилось – лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал? Видимо, именно этой максимой я и руководствовался, когда вёз Татьяну к себе домой.

Вопреки моим опасениям, она не выдвигала никаких требований. Покорно сидела рядом на жесткой скамейке поезда метро, взяв меня под руку и прижавшись – не тесно, но достаточно, чтобы я постоянно ощущал её присутствие. Впрочем, зимняя одежда не предполагала каких-то интимных контактов на этой стадии знакомства. Но и дома она легко согласилась на чай и легкий ужин, в хозяйстве Орехова нашлась бутылка неплохого вина, которое мы, впрочем, лишь пригубили...

А утром она просто собралась и ушла. Очень рано, часов в шесть, объяснив, что ей надо быть в другом месте. Наверное, я должен был спросить, что это за место. Возможно, я должен был и спросить, когда мы встретимся в следующий раз. Но ни одного вопроса на эту тему я ей не задал, хотя видел, что она их ждала.

– Я могу тебя проводить или давай вызовем такси, – вместо этого сказал я. – Правда, я не помню телефон нашего таксопарка, но, думаю, справочная нам в этом поможет.

– Нет, это всё лишнее. Я смогу найти дорогу, и такси мне не нужно. Доберусь на метро. Во вторник Володя будет петь в институте... – она забавно сморщила лоб, припоминая. – В институте медико-биологических проблем! Вот. Это на Хорошевском шоссе, рядом с метро. Если хочешь, приходи. Я тоже там буду, я помогу попасть внутрь. В четыре часа. Ты придешь?

– Конечно, – я с усилием улыбнулся.

И она ушла.

Во вторник я никуда не поехал, хотя уйти из Конторы мог в любой момент – а потом прикрыться не явившимся на встречу агентом. Многие сослуживцы пользовались этим; впрочем, и сами агенты частенько не приходили, они были не самые обязательные люди, а телефонов с напоминалками в 1972 году пока не изобрели. Начальство смотрело на эту хитрость сквозь пальцы, во всяком случае, до тех пор, пока оперативник приносил результаты. Но я решил не рисковать – и, как показал четверг, угадал. Судя по всему, я уже был под оптикой, так что поход на концерт для медицинских биологов мог стать той соломинкой, что сломила бы мой хребет.

В принципе, к четвергу я уже был способен мыслить рационально и понимал, что мы с Татьяной будем очень нестабильной парой. Её манера разговаривать, её жесты, всё её женское естество наверняка привлекали кучу мужчин, и я бы в какой-то момент сгорел от ревности и сжёг бы её. Это сейчас, когда она при Высоцком, её коллеги ходят вокруг неё на кошачьих лапках. А когда её мужем будет обычный опер, пусть и из госбезопасности, их ничто не сможет сдержать.