Спаситель

Ранним вечером того же дня Филипп собрал всех братьев и Бакана у поваленной сосны на опушке в двух верстах от острога. На широком пне лежала придавленная камешками бумага, на которой начертан был план Кабанского острога. Завадский настоял на участии хотя бы одного тунгуса, которого знает брат Бодула, чтобы тот сумел объяснить аманату, что они пришли его спасать, избежав тем самым лишних проблем. Бодул хотя и не желал никого посылать из своих, но вынужден был согласиться с этим аргументом, и отправил вместе с ними Бакана, который как оказалось был его племянником. Также, тунгусы дали им быстрых лошадей, веревок, гвоздей, топоров и еще всякой мелочи для дела.

План был простым, но все при деле, каждый озвучил свою роль трижды, затем сделали кое-какие нехитрые приготовления и в полночь выдвинулись к острогу.

К удивлению Завадского все братья и даже Бакан по какой-то неведомой причине умели очень достоверно имитировать уханье длиннохвостой неясыти и поскольку таких птиц было здесь много, то ее «крики» решено было использовались в качестве условных сигналов.

Подобравшись к острогу, братья присели, поглядели на неприступные стены за речкой. Из-за облака вышла круглая луна, и засверкала в Кабанке ломаным хрусталем.

— Пора. — Объявил Завадский.

Одна группа выдвинулась к северной башне, вторая тем временем — к угловой слева от въездных ворот. Третья осталась на месте смотреть за лошадями и готовить быстрые пути отхода.

Филипп, Бесноватый, Антон, Данила и Бакан, состоявшие в первой группе за пару минут добрались до места наблюдения, засели в небольшом перелеске в полсотне саженей от стены. Антон дважды по-неясытиному ухнул. Звук вышел глубокий, пугающий, напомнивший Филиппу крики совы из мультфильма «Ежик в тумане». Здесь над травой тоже стелился туман, из оврага тянуло сырым холодом.

Спустя примерно минуту на их условный сигнал дважды ухнуло со стороны южной башни — значит вторая группа на месте и готова действовать. Бесноватый резво пополз в траве к башне и метров через пять пропал из виду. Его никто не мог разглядеть, только Антон показывал в темноту и шепотом говорил, что Бесноватый дескать лежит на спине и целится из лука. Но куда? Филипп едва различал в темноте очертания пирамидальной башни.

Со стороны излучины раздались «пьяные» крики Акима и Егора. Оба орали невпопад какую-то песню, надрывая глотки.

— А ну пошли вон, выпоротки! — крикнул на них дозорный с южной башни.

— Еже овое чучело онамо вякает?! — «пьяно» прокричал в ответ Аким.

— Я те дам чучело, лайно поганое! — полетело в ответ и тут же чуть приглушеннее, видимо с правой башни или с центральной:

— Всади им в гузно картечи, Ермошка!

Следом раздался стук — другие братья швырнули из кустов камни в южную башню. Филипп услышал голоса совсем близко и следом торопливый топот. Над стеной что-то быстро двигалось, словно бегущий кот. А дальше — уже хорошо знакомый Завадскому жуткий едва различимый свист стрелы Бесноватого. В темноте что-то тяжелое шлепнулось на травяное взгорье с шестиметровой высоты и скатилось в недорытый ров. Все знали что это и молча побежали к башне.

Данила и Антон слаженно волокли за собой деревянную лесенку, которую приставили к обламу башни. Первым взлетел по ней Бесноватый, следом — Антон и Данила. Завадский забирался последним сразу за Баканом и отметил, что тунгус двигается довольно ловко. На башне все присели как по команде, только Бес поднял пищаль стрельца и вытянулся в полный рост, лук его был наготове. Он изображал убитого дозорного и заодно следил за караульными на примыкающих к башне мостах, которые в данную минуту переместились на южную башню, где их занимала вошедшая в раж вторая группа. Особенно буйствовал там Аким, предлагая кому-то выйти к нему чтобы «один на один братися на кулаках».

— Сейчас! — сказал Бесноватый, поочередно глядя на темные силуэты башен. Данила и Антон скользнули на мост. За ними сунулся было и Бакан, но Бес остановился его: — жди!

— Теперь!

Бакан и Филипп выбрались на мост, спустились. Антон и Данила ждали их на земле, присев на корточки в темном углу. Судя по запаху где-то поблизости находилось отхожее место. Филипп уловил странное движение и приглядевшись увидел у ног Антона здоровенную собаку, которую тот гладил одной рукой по спине, а второй кормил чем-то.

В центре острога горел дежурный костер, обложенный камнями, но из-за нагромождения построек толку от него было мало — только слабые красные отсветы мерцали на бревенчатых стенах.

— С двух сторон, — напомнил Филипп. Все кивнули и пригнувшись направились попарно к ближайшей избе. Громадная собака, виляя хвостом и поскуливая двинулась было за ними, но Антон, обернувшись, на ходу сказал ей что-то и собака к удивлению Завадского остановилась и легла, продолжая, однако, наблюдать за ними.