Спаситель

Между тем, странный человек, будто не замечая воеводы, продолжал говорить, мечтательно глядя в окно:

— Я рано научил ее кататься. Ей поначалу не нравилось, но я думаю, если ты родился в России, ты обязан хорошо ездить на лыжах. Хотел бы я показать ей эту горку, думаю, она бы ей понравилась.

Говорил человек чудно́, однако уверенное не по чину выражение лица его, поза с заложенными за спину руками и поведение в целом воеводе не нравились.

Незнакомец повернул к нему голову.

— У тебя ведь тоже есть дочь?

— Ты кто таков? — строго спросил воевода.

Незнакомец только усмехнулся и снова отвернулся к окну.

— Ты слышал, Иван Иванович, что в Москве теперь новый царь? — сказал он флегматично. — Заточил свою сестру в монастырь. Рубит головы направо и налево. Создает свою армию. Скоро станут звать его Великим. Знаешь его имя?

Воевода вдруг заподозрил, что незнакомец ведет себя так уверенно неспроста. А может статься и потому, что он какой-то тайный посланник из Москвы. Не зря он, явно не здешний, знает его имя — значит знает и кто он и по всей видимости имеет основания так вести себя с самим воеводой.

— Петр Алексеевич. — Ответил воевода, продолжая пытливо буровить незнакомца взглядом.

— А второго?

— Второго?

— Второго государя.

Воевода наморщил лоб и вдруг будто удивившись внезапному открытию, произнес:

— Иван…

Человек снова посмотрел на него.

— В Кремле еще стоит двойной трон, а ты имя едва вспоминаешь.

Воевода призадумался, растерянно разглядывая диковинное одеяние незнакомца, а потом будто опомнился — тряхнул головой, словно сбрасывая с себя наваждение.

— Вонми-ка, — произнес он, уперев руки в бока, — ежели по добру и милости моей, не скажешь немедля кто ты, какого чину, по чьему велению зде пребывати и где настоятель Варлаам, овый зде должен быти, велю схватить тебя, да хорошенько пропесочить батожьем, авось людской язык вспомнишь и яко вести себя пред боярином!

Незнакомец смиренно опустил голову с тихой улыбкой — будто любящий родитель, вынужденный терпеть капризы своих детей.

— Иногда то, к чему мы стремимся, оказывается совсем не тем, чего мы хотим на самом деле. — Произнес он, поднимая на воеводу небесный взгляд.

— Чаво?

— Неважно кто я. И настоятель тебе не поможет. Ты и сам это знаешь. Время советов и дум ушло, Иван Иванович, пришло время действий. Поэтому я здесь.

Воевода прищурился и показалось, будто он впервые начал понимать, что это за человек и главное, что он тут делает прямо сейчас.

Незнакомец словно прочитал его мысли и кивнул.

— В разряде есть еще те, кто готов поддержать тебя и сделать за тебя все необходимое.

— Тебя послал Варлаам?

— Да забудь ты уже о нем.

Воевода сунул ладони за пояс, отставил ногу и чуть отклонив корпус назад стал изучающе разглядывать незнакомца.

— Еже тебе годе?

— Для начала вернуть тебе власть в разряде.

Воевода прищурился, взгляд его стал пытливым.

— Кто ты?

— Тот кто может помочь.

— Как?

— Убрать того, кто тебе мешает.

— Ин еже тебе с того?

— Ответная услуга. И она будет стоить намного дешевле того, что забирает у тебя Карамацкий.

Воевода вдруг криво усмехнулся.

— Он подослал тебя.

— Зачем это ему? Ты же не думаешь, что для него большая тайна твое желание, чтобы он сгинул? Иван Иванович, все что он может сделать с тобой — он уже сделал. Остальное — просто твои фантазии.

Под окнами прошла небольшая группа монахов. Оба поворотили головы, посмотрели на них. Один думал, второй ждал.

Затем воевода поднял взгляд на незнакомца.

— Не ведаю кто послал тебя — Карамацкий ли, взаправду ли купцы им обиженные али может и сам дьявол. Токмо с чего ты взял, мил человек, еже мне надобен твой товар?

Незнакомец шагнул к нему, склонил голову.

— Подумай, Иван Иванович.

— О чем же, братец?

— Кем ты хочешь быть в этом разряде — Петром или его слабоумным братом Иваном. — Прошептал он, после чего развернулся и зашагал к выходу, но у самых дверей остановился, оглянулся.

Воевода смотрел ему в глаза.

— Если надумаешь — отправь своего человека на Волацкую ярмарку, пускай спросит там Гегама, торгующего железными яблоками. Только не медли, воевода, мой подарок без дела долго лежать не будет.

* * *

На улице Завадского поджидали двое легких саней, запряженных в резвые пары.

— Яко ключилося? — спросил Данила, едва Завадский прыгнул к нему в сани.

— По крайней мере, мы друг друга поняли. Придется, правда, помочь ему с принятием решения. — Ответил Завадский, и откинув крышку часов, крикнул: — Живей, Антоха!

Быстрые сани в сопровождении четырех всадников тотчас помчали с горы, поднимая вокруг себя ворохи снежной пыли.

За час добрались они до деревни Муреновки. Там Завадский пересел на коня и верхом вместе с Антоном помчался дальше. Минут через двадцать добрались до разрушенного моста через Ушайку. Из-за зарослей им навстречу вышли двое — подполковник Артемьев со своим денщиком Бартошниковым. Завадский спешился и оставив коня Антону пошел им навстречу. Артемьев тоже приказал денщику остановиться и встретился с Завадским один на один.

— Опаздываешь, — сказал Артемьев.

— Вини воеводу своего, подполковник, зело он у вас нерешительный.

— Так он согласен?

— Думает.