Спаситель

— Семен Федорович, ты? — раздался из коморы голос воеводы. — Живей заходи!

Бутаков изобразил намерение, что хочет войти в дверной проем, прегражденный Карамацким — юркнул было в узкую щель слева, но Карамацкий двинулся на него, словно на пути у него никого не было и пошел по коридору протолкав грудью перед собой несчастного Бутакова метра три, пока тот наконец не высвободился.

— Что это с ним такое? — спросил Бутаков, войдя, наконец к воеводе.

Иван Иванович Дурново, сидевший в своем парчовом кресле у окна, поморщился и махнул рукой.

— Еще одна забота.

— Аще, Иван Иванович, к сей ходячей заботе пора бы чай уже привыкнути.

Дурново задумчиво посмотрел на письменного голову.

— Дивись — нашелся краденный ясак отряда Егупова.

— Ох ты, ну слава Богу!

— Елико бы так… Большо еще путаней стало. Ясак тот продал за бесценок селькупам казак есаула Скороходова.

— Скороходова?! — удивился Бутаков, а потом вдруг призадумался.

— Скороходова и есть… Мужа твоей Марфушки.

— Да-а… — Протянул Семен Федорович и вдруг нахмурился. — А про Марфушку-то это ты к сему, Иван Иванович?

— Да сице, к слову просто приплелось.

— Так ведь то и не секрет вовсе. — Заморгал Бутаков. — Ванька Скороходов… ин бо человек он же верный.

— Ты токмо, Семен Федорович, суждения свои по сему поводу, во еже яко сейчас не удумай нигде распускати.

— Че-вой?

— Не плюскай, сказываю — ни егде о сём особливо.

— Ты убо пояснил бы, Иван Иванович.

Воевода сцепил пальцы рук, посмотрел на Бутакова внимательно.

— Ты, Семен, дураком ведь никогда не был. Во-ся так и мыргай глазами, ежели разговор о сю сторону пойдет. Да не подвякивай.

Бутакова вдруг окатил жар страшной догадки: зять его Скороходов, страшный взгляд и поведение полковника за дверью… Он под подозрением Карамацкого!

Семен Федорович еще похлопал глазами, потом взял себя в руки.

— Ну ты-то бо ведаешь, Иван Иванович, еже то ересь полнейшая. Тьфу ты навет! Изречь яко противно даже!

— Ведаю, да хватит о том… Я же тебе про мосты в остроге сказать хотел, прикажи-ка ты земским отобрать людей, древоделов хороших, да…

Но Бутакова было не остановить, он продолжал бормотать себе под нос:

— Ты убо знаешь меня, Иван Иванович, давне-е-енько зналися ин потому нас двоих обрядили…

— А ну-ка перестань! — рассердился Дурново.

— Ин коли так, аще, просто напомню тебе, — сказал деревянным голосом Бутаков, — еже ты зде воевода, а не он!

Иван Иванович поморщился и отправил письменного голову восвояси, позабыв даже про ремонт укрепительных мостов.

* * *

Когда Бутаков ушел, воевода призадумался — невеселые мысли царили в его голове, среди которых стала выделяться и низводить до незначительности все прочие одна — как все разом прекрасно бы стало, исчезни вдруг Карамацкий. Вот ежели бы свалился он пьяный с увала в Томь или, скажем грохнулась на него сосуля с ендовы Спасова Храма.

Несерьезные то мысли, не воеводские! — отогнал инфантильные фантазии Иван Иванович и опустил взгляд на докладное послание о неприятном инциденте в Егорьевке, что в десяти верстах от Томска — там холопы откупщика Брыкалова изрубили топорами хозяина, утопили в проруби его приказчика и пограбив их хоромы, лабазы и конюшню убежали в леса. Вчера доставлена была похожая фигура от земского бурмистра из Ондатрова — онамо на дальней промысловой веси целовальник Шелкопряд с десятком холопов ограбил амбар купца Образинова и отсек тому голову бердышом. Вот избавься теперь от Карамацкого! Только полковник свихнулся на своих шаманах и заговорах, как целый уезд вразнос пошел. Два серьезных происшествия, требующих самой серьезной реакции служилых, а Карамацкому хоть бы хны — даже не услышал, что о том сказывал ему воевода. Только о Скороходове своем, да Бутакове талдычит. А на нем ведь еще Причулымский и Ачинский остроги. Вестей оттуда нет давно уж, а ведь за то деяние тоже в ответе Карамацкий.

«Ты зде воевода, а не он», — прозвучали в голове слова его старого друга и тотчас вернулись прежние мысли в еще более волнующе-приятном исполнении: а что и впрямь бы стал вместо Карамацкого скажем тот же Скороходов? И человек он не буйный, и вороват не до разнудства и уважение у простых служилых имеет. И зять Бутакова опять же. Чай не решил он бы он всех этих проблем в Егорьевке да в Ондатрове? Ни даже справился бы и много лучше Карамацкого. А то глядишь и народ меньше роптать стал бы на поборы, да на полковничью нужу. А через Бутакова глядишь многое потекло бы в карман и самому воеводе. Карамацкий уж зело раздулся — богаче персидского царя. И кругом же у него свои люди и соглядатаи — во всех острогах, в уездах свои приказчики да есаулы, даже здесь, в его хоромах, всего-то три верных рынды воеводские, а остальные караульные — из сотен Карамацкого. И на дорогах повсюду его дозоры да разъезды. Да, глубоко пустил корни в Томском разряде этот сатана! Как же ты допустил такое, воевода? Со злости швырнул Иван Иванович чернильницу в стену.

Тотчас приотворилась дверь, просунулось енотовидное лицо верного помощника воеводы по разным делам — подьячего Афанасия Афанасьева.

— Звали? — спросил Афанасьев.