Спаситель

Джон сосредоточился на закрытой двери в операционную. Невозможно не чувствовать свою ответственность за то, через что сейчас проходил Мёрдер. И хотя он не напрашивался на рану, его реакция... дерьмо с Мёрдером... он никогда не простит себя, если мужчина умрет.

– Джон. – Голос Хекс был тихим, почти шёпотом. – Это не твоя вина. Ты тут не причем.

Повернувшись спиной к толпе, чтобы никто не видел, он показал знаками: – «Они правильно поступили».

– О чем ты?

Он закрыл глаза, услышав звон цепей из–за закрытой двери. Это помогло ему сдержаться и не закричать.

Сосредоточившись, он показал: – «Что не пустили меня в Братство. Они правильно поступили».

Покачав головой, Хекс тихо ответила:

– О чем ты говоришь? Все до единого хотя бы раз получали серьезное ранение.

«Не такое».

– Прекрати, – сказала она устало. – Ты говоришь глупости.

Он развернулся лицом к двери. Грохот и треск, дребезжание, громкие приказы со стороны медперсонала, доносившиеся из–за деревянной панели... саундтрек ночного кошмара. И прислушиваясь к звукам, вычленяя среди них разные оттенки боли, он чувствовал перемену в центре своей груди.

Хекс была права. Он занимается дурью. Он сражался храбро и достойно, и произошедшее с ним могло случиться с кем угодно. Разве имело значение, состоял он в Братстве или нет?

Мёрдер давно покинул Братство, но продолжал оставаться достойным мужчиной, жертвующим собой ради малознакомого человека.

Я буду сражаться в твою честь, поклялся он мужчине на операционном столе. Я приму это лекарство после тебя и если я выживу, то до конца жизни буду сражаться в твою честь.

Хекс похлопал его по плечу.

– Прости. Не хотела так резко.

«Я люблю тебя», – показал он знаками. – «Всем сердцем. Навечно».

Его шеллан крепко обняла его. А потом Хекс прижалась к нему, не сводя стального взгляда с двери. Изучая ее профиль, Джон решил, что ему сильно повезло в этой жизни. Несмотря на все проблемы и трудное начало, эта женщина была его удачей. Его счастливым случаем. Его путеводной звездой, ведущей в тихую гавань.

Окинув взглядом Братство, его друзей, их шеллан, собравшихся, чтобы выказать свою поддержку, Джон решил, что какая бы высшая сила не осталась после Девы Летописецы, она должна ответить на коллективную молитву о благополучии этого достойного мужчины.

Она поможет, иначе не может быть.

Ведь над ними главенствовал спаситель, а не враг.

Глава 50

Мёрдер совсем потерял чувство времени. Бушевавший в его теле жар лишил его всего, и, тем не менее, сгорая в огне, он знал, что выживет. Он уже проходил через это. Он пережил то, что с ним сделали симпаты, выжил после пыток, которые обернули его разум против его тела... и хотя в данном случае все было наоборот – тело против разума – он знал, что справится.

Сила познается в испытании.

А его силу испытывали прежде.

Но не было видно ни конца ни края, ни намека на облегчение – впрочем, ничего удивительного. Такова природа пыток... смысл не только в боли, дело еще в незнании, когда она прекратится и прекратится ли вообще. Но он знал, что никакой вечности не существовало, этому будет конец. Кончится либо агония, либо он умрет.

И пока это не произошло, остается лишь ждать... а это он выдержит.

Черт, хаос, созданный симпатами в его голове, был намного хуже этой воронки. По крайней мере, сейчас, в эпицентре огненного шторма, он все еще оставался самим собой. Даже ослепленный, глухой, потерянный в море страдания, он все еще знал, кто он. Где он. Для чего все это.

И, что более важно, кого он любит.

Когда симпаты играли с его разумом, когда наполняли его голову ужасными образами и мыслями... триггеры, сплошные триггеры... он потерял себя и точку опоры. Без якоря, без того, ради чего стоило жить и сражаться, он погряз в безумии. А после, когда пытки прекратились, он не смог найти дорогу назад.

Как бы он не пытался отомстить за Хекс.

Но сейчас эта огненная печка вкупе с его привязанностью к Саре закалила его подобно стали, объединяя последние разрозненные участки разума, делая его тверже... оформляя его железобетонный каркас, целый, без единой трещины.

Во время второго в своей жизни превращения его фундамент снова стал прочным и нерушимым.

И осознав это, Мёрдер вырвался из оков своего тела, охваченного спазмами, его душа воспарила над хирургическим столом, к которому его привязали, и, несмотря на закрытые глаза, он видел конвульсивные вздрагивая своих рук и ног, метания головы.

Он наблюдал за собой.

И за персоналом. Особенно – за Сарой. Она была рядом с ним, стояла рядом, держа руку на его плече, неважно, как бы сильно не дергался и не извивался его торс. Она была ангелом, который следил за тем, чтобы он пережил этот опыт.

Я скоро вернусь, моя любовь, – сказал он со своей возвышенной позиции. – Я здесь, с тобой...