Спаситель

И не могла найти объяснения ни одному из них. Ни протоколу, который нарушал все этические стандарты в медицине, ни реакции организма пациента, которая не поддавалась разумному объяснению. Сара не могла объяснить участие «БиоМед» в исследовании, которое грозило корпорации возможным уголовным преследованием, а также проблемами с федеральным правительством, управлением по санитарному контролю, американской медицинской ассоциацией, да и всеми другими профессиональными институтами.

Она также не могла объяснить роль Герри во всем этом.

Ясно, что это был протокол, запущенный отделом инфекционных заболеваний «БиоМеда». На одном из отчетов внизу значился логотип «БиоМед» и номер телефона компании, словно кто–то использовал бланк по привычке. Очевидно, что исследователи не хотели нигде светить свои имена и позаботились о том, чтобы удалить опознавательные знаки лаборатории. Однако один бланк все же проскользнул.

Очевидно, в какой–то момент Герри получил доступ к исследованиям. Вероятно, когда ему дали расширенный доступ к секретной информации. Но участвовал ли он в незаконных экспериментах?

Сару затошнило от одной мысли об этом.

Она подумала о его боссе, докторе Томасе Маккейде. Именно Том Маккейд нанял Герри, и она рассказала агенту ФБР, что этот человек руководил лабораторией… что было правдой, но не полной. Маккейд был единственным исследователем, который подчинялся непосредственно генеральному директору, доктору Роберту Крайтену.

Больше он никому никогда не отчитывался.

Сара никогда не встречала легендарного доктора Роберта Крайтена лично. Ее назначение было согласовано с руководителем ее лаборатории. Но она видела его ежегодные выступления на собраниях компании, а так же интервью в Интернете. Он выступал на конференции TED[45] с докладом о безграничных горизонтах биоинженерии[46], это выступление широко разошлось по всему «БиоМеду».

«Мы все еще в средневековье медицины…» – так он начал свою речь. После чего отметил, что в скором времени такие вещи, как донорство органов с присущими проблемами иммунной системы и безжалостные методы химиотерапии для больных раком будут сродни пиявкам, туберкулезным верандам и отсутствию стерилизации – в прошлом. Через пятьдесят лет, утверждал он, запасные части для человеческого тела будут выращиваться в лабораториях, иммунная система начнет бороться с раком на молекулярном уровне, а старение станет скорее вопросом выбора, чем неизбежностью.

Сара верила во многое из того, что он говорил. Что ей не нравилось в нем, так это его мессианские замашки, он чувствовал себя как самопровозглашенный пророк, что вел тупое население к обетованной земле науки, о которой знал он один.

С другой стороны, что за ним стояло? Миллиарды на счетах могли вызвать манию величия у кого угодно.

Учитывая, что Маккейд возглавлял лабораторию отдела инфекционных заболеваний, он должен был знать об этом исследовании. А если рассуждать логически, раз Маккейд отчитывался непосредственно Крайтену, то генеральный директор также знал об этом исследовании.

Фактически, можно было утверждать, что оба мужчины способствовали происходящему, один, выполняя работу, а другой – финансируя ее.

Если только она ничего не упускает. Но как иначе объяснить это? Крайтен либо проводил неэтичные эксперименты в своей лаборатории с помощью ученых–преступников, у которых был неограниченный доступ к МРТ–оборудованию, к которому подпускали далеко не каждого, ПЭТ и КАТ–сканированию, рентгену, а также к клинической лаборатории и несчастному пациенту... или Крайтен платил за проводимые исследования и держал все в тайне любыми способами.

Даже если это подразумевало убийство ученых, которые делали эту работу.

И Боже... что случилось с этим пациентом? Жив ли он? Файлам примерно два года.

Сара снова взяла ноутбук на руки и еще раз просмотрела каталог. Она знала, что искала, знала, что сам поиск бессмысленный. Знала, что ее постигнет разочарование.

Так и случилось.

Ничего от Герри. Никаких указаний относительно того, что делать со всем этим. Подробностей о том, почему он украл все эти данные.

Самое главное – никаких указаний на его роль в исследованиях.

Герри, которого она знала, никогда бы не поставил под угрозу жизнь пациента в погоне за научными знаниями или прогрессом. Он верил в святость жизни и был приверженцем облегчения страданий. Он пошел в медицину, руководствуясь этими принципами.

Но речь шла об отделе инфекционных заболеваний, в котором он работал. И он, очевидно, не стал ни о чем сообщать властям… иначе «БиоМед» давно бы прикрыли.

Скорее всего, именно поэтому ФБР интересовала его смерть, а не его работа.

Или, может быть, они пытались прощупать корпорацию, и Сара просто не знала настоящей причины, которая заставила их начать это расследование.

– Что же случилось с пациентом? – произнесла она вслух, потирая покрасневшие глаза.