Спаситель

– Я заряжена.

Она не знала, сколько времени у нее осталось. Любое время, проведенное не в работе над проблемой Джона, казалось потраченным впустую, хотя, если быть реалистом, она не думала, что ей удастся предложить ему новое решение, о котором еще не подумал медицинский персонал.

Прорывы не происходят случайно, их нужно выстрадать потом и кровью.

По крайней мере, они с Герри всегда в это верили.

Ее накрыла волна печали, и Сара подавила эмоцию, напомнив себе, чем он занималась в той засекреченной лаборатории. Как он мог подвергать Нэйта подобным пыткам? Из–за денег, работая на мужчину вроде Крайтена? Ее сердце разбивалась при мысли, что некогда любимый человек стал для нее незнакомцем.

Оказался мужчиной, творившим ужасные вещи с невинным ребенком.

Сосредотачиваясь на настоящем, Сара понимала, что должна выработать план на время, когда придется вернуться в свою жизнь. Она сомневалась, что будет безопасно вернуться в свой дом, ведь она не знала, что именно Крайтен помнил о прошлой ночи. Но куда ей податься? И как скрыться от миллиардера?

У Крайтена были бесконечные ресурсы.

У нее – подушка безопасности, которой хватит на год, небольшое наследство и ее маленький 401(к)[60].

Такого кошелька будет мало, если придется скрываться до конца жизни.

Внезапно она осознала, что избегать придется не только Крайтена... потому что когда она посмотрела через узкий стол на женщину, которая принесла ей ужин, до нее дошло кое–что: она не сможет обратиться к властям, не раскрыв этих вампиров и их тайную жизнь. В конце концов, как она могла поделиться информацией об экспериментах и результатах анализов, не предоставив федералам доказательство, что среди них живет совершенной другой вид?

Обдумывая последствия такого откровения, Сара понимала их катастрофичность. Учитывая, как человеческая раса относится к «не таким как все»? От одной мысли, что люди узнают о вампирах, ее сердце начинало биться с бешеной скоростью в страхе за благополучие этой расы.

И следом она осознала, что Крайтен находился в таких же условиях. Ни один из них не мог обратиться к официальным властям.

Очень жаль, что из них двоих он специализировался на убийстве людей, а она была простой ученой.

Где Железный Человек[61], когда он так нужен?!

– Пенни за мысли? – спросила Док Джейн тихо.

– Ты читаешь мысли?

Доктор покачала головой.

– Нет.

– Ой, я забыла, что ты другая. – Сара промокнула губы салфеткой, проглотив правду. – А что до мыслей, то я думала, чем могу помочь Джону. Кстати, это мятное желе – бомба, оно домашнее?

Джейн улыбнулась.

– Да, именно так.

Глава 34

Холодный ветер дул ему в лицо, когда Джон поднялся на холм и бросил взгляд через городской парк на лес из небоскребов. Он был на берегу Гудзона, возле лодочного сарая, где рыбаки хранили свои шлюпки в летний сезон. Слева располагалась цветастая детская площадка с туннелями и свободными качелями, также усыпанными снегом.

Все было укрыто снежным покрывалом, только неглубокие следы белок нарушали ровность полотна.

Когда трагичный вой сирен скорой помощи вспорол тишину, Джон посмотрел в сторону мостов, пересекавших реку, и увидел красные огни посреди ночного траффика. Скорая помощь неслась в сторону его берега, и это логично. Больница Святого Франциска находилась в этой части города, разделенного рекой Гудзон.

Ему стало интересно, кого они везли. Что там стряслось. Выживет ли пациент.

От этих мыслей плечо заболело еще сильнее, но он не думал, что дело в стремительном распространении заразы. Хотя... кто знает.

Джон сосредоточился на снеге, вспоминая Рождество в приютские годы... а о том времени он думал нечасто. Прежде чем он попал в мир вампиров, где ему предназначено быть, он отказывался вспоминать детские годы... ничего хорошего не было в тех воспоминаниях. А после, когда он обрел настоящий дом и своих людей? Он говорил себе, что прошлое в человеческом мире не имело значения, ведь его место среди вампиров.

Просто отпусти это, сказал он тогда себе.

Сейчас его мозг упрямо напевал старый рождественский шлягер. Его отправили в католический приют... потому что «Богородица» – единственный приют в Колдвелле для нежеланных детей, который не находился на государственном попечении. И ему постоянно говорили, как ему повезло. Что он избранный.

Никто не сказал, кто именно выбирал, и, учитывая, что его новорожденного нашли на автовокзале, он точно не помнил своего спасителя. А что до его особенного статуса? Ему всегда казалось, что сотрудники приюта говорили это всем детям, чтобы чувствовать свою значимость, что они выше других.

Благочестие напоказ, подумал он.

Но даже если так, пофиг, пускай он был избранным, его миновала участь попасть государственное попечение, он избежал судьбы в стиле героев Чарльза Диккенса, перенесенных в реалии двадцать первого века, о которых так много писали.