Спаситель (ЛП)

Она сложила мешки на столешницу, и ее накрыла ужасная усталость… все потому что ей нужен был душ. Ванна была наверху, рядом с главной спальней и чтобы добраться туда ей пришлось бы пройти через его рабочий кабинет. Услышать, как он бьет по клавишам клавиатуры. Увидеть мерцание компьютерного монитора с изображениями молекул. Почувствовать холод игнора, который вымораживал больше, чем погода за стенами дома.

Той ночью она достигла границ своей приспособляемости. Столько раз она проходила мимо его импровизированного офиса с тех пор, как они поселились в этом доме. В начале, Герри всегда оглядывался, когда слышал, как она поднимается по ступеням и подзывал, чтобы показать ей что-нибудь, спросить о чем-нибудь. Но со временем, однако, все общение свелось к короткому «привет» через плечо. Которое потом превратилось в короткое хмыканье. А затем в полное молчание, даже если она стояла у него за спиной и звала его по имени.

Незадолго до Дня Благодарения, Сара поднималась по лестнице на цыпочках, чтобы не потревожить Герри, хотя это было глупо, ведь из-за его концентрации потревожить его было невозможно. Но если она не издает ни звука, значит, он не сможет ее игнорировать, правда? И ей не будет больно от разочарования.

Она не могла поставить себя в неловкое положение тем, что подвергает сомнению их отношения после долгих лет совместной жизни.

Той ночью, она застыла у кухонного стола, все еще отказываясь смотреть в лицо реальности своего абсолютного несчастья… но уже не в силах его отрицать. И этот порочный круг замкнул ее между желанием принять горячий душ и желанием упрятать голову в песок здесь, на первом этаже.

Если ей придется еще раз пройти мимо его кабинета, и ее снова проигнорируют? Она будет вынуждена что-то с этим делать.

В конце концов, Сара заставила себя подняться по ступенькам, а в такт ее шагам в голове билась фраза «не глупи».

Первым подозрительным признаком послужил вид пустого кресла перед монитором. Дальше — темнота в комнате, хотя это обычное дело, и мониторы компьютеров Герри давали достаточно света, чтобы позволять передвигаться по скупо обставленному пространству. Но он не так часто вставал со своего рабочего места.

Она сказала себе, что с положенного места его выдернул зов природы, и от этого у нее внутри поднялась волна раздражения — из-за его желания справить малую нужду им придется столкнуться и в ванной.

Что снова заставит ее закрыться в своей эмоциональной раковине.

Спецагент Манфред получил правдивое представление о сцене смерти. Она обнаружила своего жениха сидящим на плитке, напротив джакузи, ноги вытянуты, руки свернуты на бедрах, его инсулиновый браслет болтался на правом запястье. Голова откинута набок, а рядом валялась ампула с инсулином и игла. Его волосы или то, что осталось от светлых прядей а-ля Борис Беккер[18], лежали спутанными прядями, вероятно, от припадка, а на футболке с концерта «Дропкик Мерфис»[19] тянулась нитка слюны.

Она бросается к нему. Падает на колени. Плачет, умоляет, даже после того, как проверяет пульс на его яремной вене и не ощущает биения под холодной кожей.

В это трагическое мгновенье Сара простила ему все проступки, ее гнев исчез, словно его никогда и не было, раздражение и сомнения ушли вместе с его жизненной силой.

На небеса. Если такое место вообще существовало.

Она звонит 911. Приезжает скорая. Констатирует смерть.

Тело увезли, но тот момент прошел как в тумане; Сара не могла вспомнить, забрали ли его парамедики, сотрудники морга или же коронеры… Словно она получила травму головы, и у нее случилась амнезия по этому поводу и по другим. Однако она четко помнила, как звонит его родителям, как теряет самообладание, как только слышит голос с акцентом его матери. Плачет. Всхлипывает. Слышит, как его родители обещают вылететь ближайшим трансатлантическим рейсом, и обещает со своей стороны быть сильной и держаться.

И некому позвонить, чтобы получить поддержку для себя лично.

Причиной смерти послужила гипогликемия. Инсулиновый шок.

В конечном итоге родители Герри забрали его тело в Гамбург, чтобы похоронить на семейном кладбище, и вот, Сара осталась одна, в маленьком доме в Итаке с редкими напоминаниями о своем женихе. Герри не страдал накопительством и, к тому же, его родители забрали большую часть его вещей с собой. А, еще «БиоМед» направил своего представителя за системными блоками из его домашнего кабинета, оставив нетронутым лишь монитор.

После его смерти, Сара закрыла дверь этой комнаты и не открывала ее полтора года. А когда все-таки решилась переступить порог, трещины в доспехах всепрощения, в которые она себя облачила, появились сразу, как она увидела его рабочий стол и кресло.

И снова закрыла кабинет.

Вспоминать о Герри в любом негативном ключе подобно предательству по отношению к нему. И так было до сих пор.