Спаситель мира

Неожиданно Танкред больно напоролся на какой-то острый металлический предмет. Он пощупал голень и почувствовал на руках кровь. Должно быть, здорово поранился об эту чертову штуковину. Чтобы понять, что это за препятствие, Танкред опустился на колени. По спине пробежала ледяная дрожь: хромированный куб. Гомеостатический ящик!

Господи, я в тайнике Испепелителя!

Он хотел подняться, но ноги не слушались и подгибались. В отсветах хромированного ящика он различил возвышающуюся позади него темную фигуру. Поскольку нижняя часть тела отказывалась ему служить, он предпочел упасть навзничь, чтобы избежать удара, который не замедлит последовать. Но ничего не произошло.

Он ожидал, что почувствует боль от падения, но странным образом не почувствовал ничего. Перевернулся и попытался отползти. В таком темпе ему ни за что не добраться до укрытия. Звон колокола стал невыносимым.

Внезапно, бесшумно скользя по полу, прямо перед ним вновь возник черный силуэт. Из сотканного из тени рукава вытянулась бледная рука и наставила на него палец. Охваченный страхом, Танкред попытался нащупать на поясе пистолет, но обнаружил лишь простой браслет. Браслет Вивианы! Палец на бледной руке начал наливаться синеватым сиянием. Ужас парализовал всю нервную систему Танкреда, когда из-под капюшона Испепелителя раздался голос Боэмунда Тарентского:

– На тебе лежала двойная ответственность – и за свое имя, и за свою военную репутацию. Ты предал и то и другое!

Танкред открыл глаза в больничной палате.

Слабые рассветные лучи освещали квадрат окна в глубине комнаты. Звук дыхания трех человек свидетельствовал о том, что в палате он не один, но проснулся только он. Контрольные экраны медицинского оборудования отбрасывали на потолок сложные цветные узоры, раздражающие электронные метрономы неутомимо отсчитывали сердечные сокращения пациентов.

Едва Танкреду удалось сфокусировать взгляд и сосредоточиться, он приподнялся, чтобы оглядеть свое тело. Все на месте. Ничего не отрезано, никаких зияющих ран. Он даже не лежал на ложементе для клеточного восстановления. И все же левую руку и правую ногу обволакивала нанохирургическая пена, а остальное тело покрывали многочисленные ушибы.

Неожиданно ему вспомнилась резня, уничтожившая подразделение Клоринды, и у него вырвался крик. Он хотел встать, но плечо пронзила резкая боль, и он снова упал на койку. Контрольный монитор тут же впрыснул ему несколько кубиков болеутоляющего, и вскоре его разум начал снова затуманиваться и вновь погрузил его во мрак, из которого он только что всплыл.

* * *

15 ноября 2205 ОВ

Танкред сложил ночную рубашку и простыни, которые использовал за те сорок восемь часов, что провел в госпитале. Учитывая, что все это немедленно отправится на стирку в центральные прачечные, особого смысла в его действиях не было, однако привычка к порядку взяла верх. Он попрощался с соседями по палате, пожелав им скорейшего выздоровления, и быстрым шагом двинулся на выход, счастливый тем, что наконец выберется на волю. После двух дней больничной изоляции он намного лучше понимал нетерпение Льето в конце целой недели в госпитале!

Кстати, не успел он выполнить все формальности в бюро пропусков, как наткнулся на ожидающую его у выхода группу встречающих, состоящую из самого Льето, Дудона и нескольких солдат его подразделения. Гигант-фламандец испустил крик радости.

– Танкред Тарентский! Клянусь всеми святыми, вот и ты!

Одним махом молодой человек оказался рядом и обхватил его мощными руками, оторвав от земли. Танкред, у которого многие части тела еще были в нанохирургических повязках, скривился, но не сдержал улыбки.

– Льето, увалень несчастный, поосторожней! – среди всеобщего смеха воскликнул Дудон. – Ты что, хочешь снова отправить его на операционный стол?

Пока Танкред вновь обретал почву под ногами, он продолжал:

– Как дела, командир? Мы много раз пытались тебя навестить, когда ты сюда загремел, но посещения здесь запрещены.

– Все в порядке, друзья, – заверил Танкред, в свою очередь дружески похлопывая их по плечам. – Ран было много, но ни одной по-настоящему серьезной.

– Ясное дело, – заявил Льето, – кишка у них тонка прикончить героя крестового похода!

– Какой там герой, – отмахнулся Танкред. – Если бы вы не подоспели на выручку, мне бы никогда оттуда не выбраться.

При этих словах Льето Турнэ снова крепко сжал его в объятиях.

– Друг мой, какой подвиг ты совершил, а главное, какое безумство! Я и впрямь подумал, что потеряю тебя в этой мясорубке!

Его глаза затуманились.

В сознании Танкреда вновь всплыл образ друга, спешащего ему на помощь по полю боя. Он тоже обнял его и хриплым от волнения голосом проговорил:

– Я никогда не забуду того, что ты сделал, Льето. У тебя уже есть лучший из братьев, но теперь и я могу сказать, что у меня есть брат.