Спаситель мира

Весь обратный путь Танкред только и думал о том, чему они стали свидетелями. Тысячи вопросов крутились в голове, порождая столько же гипотез, ни одна из которых не выдерживала никакой критики. Он злился на себя за то, что не остался там и не обследовал это загадочное место. Спецвойска вернулись? Да пошли они к дьяволу! Пробился бы силой, и весь разговор!

Он невольно улыбнулся, представив, что сказал бы Льето, прочти он его мысли.

До самой стены им не попался по дороге ни один патруль. И все же, прежде чем пересечь открытое пространство перед стеной, они на несколько минут укрылись в разрушенном доме на случай, если их засекли при уходе и расставили ловушку по возвращении. Удостоверившись, что засады нет, они бегом кинулись к бреши и по другую сторону обнаружили Альберика и Адельфа.

Прислонившись к камням, те, промокшие до нитки, ждали их в темноте рядом с двумя припаркованными в той же позиции першеронами.

– А вы не спешили! – воскликнул Альберик. – Мы уже ломали головы, с чего вы застряли по ту сторону и не шевелитесь.

Танкред перевел своего перша в рабочий режим. Когда активировалась его система, механический конь задрожал.

– Ты все видел, Альберик? – спросил метавоин, с трудом сдерживая возбуждение.

– Видеть-то я видел. Правда, света было мало и картинка получалась средненькая, но репортаж вышел довольно интересный.

– Если бы только у меня было больше времени на месте! Меня просто бесит, что…

Фразе так и не суждено было завершиться.

Адельф, который еще стоял на идущей вдоль стены земляной насыпи, хотел спрыгнуть, чтобы присоединиться к Льето, но поскользнулся в грязи и стал падать на Танкреда. Тот дернулся, чтобы поймать его, и тут слепящая синеватая вспышка заставила его зажмуриться. Когда он вновь открыл глаза, Адельф уже превратился в горящий факел и корчился на земле от боли, а его плоть чернела и трескалась со сверхъестественной быстротой. Пораженный ужасом Танкред сразу подумал: электрический огонь!

Он инстинктивно хотел сдернуть с себя куртку, чтобы набросить на несчастного, извивавшегося в агонии, но вспомнил, что он в экзоскелете. В любом случае Адельф уже превратился в скрючившуюся в грязи черную безжизненную массу; в трещинах его обугленного тела еще пробегали отдельные огоньки. Исходящий от него чудовищно едкий запах тут же вернул Танкреда на год назад, и он увидел себя, склонившегося над трупом Вивианы Манси в центральных прачечных «Святого Михаила».

В тот самый момент, когда голова у него снова заработала и он понял, что несчастный Адельф только что невольно спас ему жизнь, темный силуэт резко отделился от сумерек, как будто сама ночь отторгла его и вытолкнула к ним.

Верхом на першероне, таком же черном, как он сам, Испепелитель остановился так близко, что их всех окатило фонтаном грязной воды. Как он сумел подобраться почти вплотную, так чтобы никто из них ничего не услышал? Голосом, напоминавшим звук скребущего по доске мела, он выкрикнул:

– Тарент! Ты готов помериться со мной? Или боишься оказаться в царстве вечной тени?

Даже впавший в ступор, метавоин всегда готов к отпору. Повинуясь инстинкту, Танкред отклонился назад, перекинул к бедру винтовку Т-фарад, которую носил на перевязи за спиной, схватил ее и без колебаний направил на Испепелителя. Но в тот момент, когда Танкред открыл огонь, того уже не было. Энергетический залп затерялся в сумерках, на мгновение высветив силуэт из ночного кошмара; развевающиеся от ветра складки рясы делали его как никогда похожим на зловещего призрака, сбежавшего из бездн преисподней.

Танкред был готов к этому бою.

Даже если тело его противника модифицировали лучшие биоинженеры Ватикана, превратившие Испепелителя в идеальную машину для убийства, на этот раз Танкред был в боевом экзоскелете, и этот простой факт уравновешивал их силы. Необычайно мощный выброс адреналина разлился по его венам. Эта встреча станет последней.

Тем временем позади него Льето, до того не сводивший глаз с затвердевшей черной массы в грязи, резко изгнал вызванное этим зрелищем ужасное воспоминание. Увидев прямо перед собой убийцу своей невесты, красующегося, как матадор перед последним смертельным выпадом, он испытал прилив такой незамутненной ненависти, что любые рациональные соображения вылетели у него из головы. Он зарычал. И его странный рык, в котором смешались ярость и боль, прозвучал ужасающе.

Мгновенно поняв, что друг сейчас ринется в бой, в котором не сумеет победить, Танкред обернулся и закричал:

– Нет, Льето, нет!

Но гигант-фламандец уже открыл огонь по Испепелителю, и тот, не расположенный иметь дело с двумя такими воинами зараз, предпочел отступить, бросив своего перша во весь опор по сбегающей вниз улочке, которая уводила его от стены и терялась в пригороде. Льето, уже в седле, не теряя ни секунды, кинулся в погоню, не слушая, что кричит ему Танкред.

Экс-лейтенант, твердо решивший не допустить, чтобы друг стал следующей жертвой его злейшего врага, одним прыжком вскочил на своего коня и вцепился в расположенные вдоль шеи механического зверя рычаги управления.