Спаситель мира

Поезд влетел так же стремительно, как опередивший его призрак, моментально сбил ветер и размазал его по рельсам целой какофонией звуков. Сперва затрещал ток, затем заскрипели колеса и заскрежетали тормозные колодки. Секунда – и звуки слились в гул, заполонивший все вокруг. Теперь платформа дрожала от мощи замедляющих ход вагонов, а не от лицемерной лживости окружающего мира. По-прежнему крепко держась за скамью, Ёрш подался вперед, чтобы не пропустить кабину машиниста. Крупного плотного машиниста с невозмутимым лицом было видно издалека, да еще защитные очки мерцали не хуже стробов. Пророчество свершилось – кабина остановилась аккурат напротив скамьи. Машинист мельком взглянул на Ерша и поднял очки, чтобы свериться с предельной рейкой. Он удостоверился, что все в порядке, и раздраженно двинул локтем – двери открылись ровно на десять секунд, зафиксированный в правилах временной минимум. Беззвучно шевеля губами, кондуктор отсчитывал секунды, а Ёрш завороженно за ним следил.

– Ты садишься? – спросил машинист.

– Нет, жду маршрут С, – смущенно покачав головой, ответил Ёрш.

– Объявление читал? – Машинист кивнул на кафельную стену. – Маршрут С сегодня не ездит, так что не теряй времени и садись в вагон.

– Ничего страшного, – дрожа от удовольствия, ответил Ёрш. – Мне все равно.

– Сынок, ты меня слышал? Говорю, маршрут С сегодня…

– Вам пора! – напомнил Ёрш. – Десять секунд давно истекли. Закрывайте двери!

Машинист приподнял очки, ущипнул себя за переносицу и с преувеличенной осторожностью водрузил очки на место. Помимо этого, удивления он ничем не выдал. Прозвучало божественное ля-до, машинист дернул головой и спрятался в кабину, словно таракан в щель. Ёрш зажмурился и стал ждать сигнала – двойного звонка, по которому машинисту следует отправиться со станции. Когда он разлепил веки, поезд уже скрылся в туннеле, платформа опустела, а ему на колени приземлилась целлофановая сигаретная обертка. Лишь тут вспомнились выхолощенные голоса – опасливо, стараясь не привлекать внимания, Ёрш огляделся по сторонам, но Черепа с Костью и след простыл. Крыса по-прежнему сидела у третьего рельса, а бумажный стакан исчез. На платформе не было ни души, зато на расстоянии вытянутой руки, примерно на полпути к ближайшей колонне, лежала аккуратно свернутая двадцатидолларовая купюра.

Ёрш внимательно посмотрел на купюру, пытаясь определить, откуда она взялась. Небось из чьего-то кармана случайно выпала – это объяснение казалось самым ясным, благовидным и правдоподобным. В школе ценят именно такие. «Объяснение со вкусом азалептина! – беззвучно хмыкнул Ёрш. – Азалептиновое в хлорпромазиновой глазури».

Ёрш остался сидеть, прижав голову к стене. Подняться, сделать несколько шагов и взять двадцатку казалось немыслимым. К деньгам он не прикасался ровно полтора года, с тех пор, как его зачислили в школу. «Метро не место для случайностей», – подумал Ёрш. С другой стороны, просыпался голод, а в карманах не было ничего: ни носового платка, ни карандаша, ни спички. Ни единой таблетки…

– Случайности недаром так называются, – громко проговорил Ёрш, прислушиваясь к эху собственного голоса. – Они случаются, случаются постоянно.

С купюры смотрело тонкое учительское лицо в обрамлении фисташковых волос. Оно показалось знакомым. Да, Ёрш отлично знал этого «учителя».

– Джексон, – произнес он, тыча пальцем в двадцатку. – Эндрю Джексон, седьмой президент США, убийца индейцев.

Джексон улыбнулся ему аристократически-тонкими зелеными губами. «С удовольствием обменяю тебя на омлет со швейцарским сыром и порцию жареной картошки», – подумал Ёрш.

– Правильно, мини-босс, деньги нужно унижать и терроризировать! Только дураки молча кладут их в карман!

Ёрш медленно поднял голову. Обратившаяся к нему дородная женщина стояла, широко расставив ноги, точно боксер или цирковой акробат. Кожа такого цвета, как у этой особы, могла быть и у сикха, и у суданца, и у индейца-чероки, а может даже, и у белого. Вместо носков из разбитых кроссовок торчали полиэтиленовые пакеты.

– Купюра не настоящая, – пояснил Ёрш. – Это фальшивка.

– Неужели? – переспросила женщина, ущипнув себя за подбородок. – А что, если я подниму эту фальшивку и спрячу в свое портмоне?

– В свое что?

– Портмоне, – чуть тише проговорила женщина. – Это французское слово, обозначает кошелек.

– Пожалуй… – Ёрш задумался. – Пожалуй, вам стоит ее поднять. Да, определенно.

– Стоит поднять, – пробормотала женщина, поддела двадцатку носком кроссовки, присмотрелась повнимательнее и скрылась за колоннами. Через некоторое время Ёрш нагнулся и потрогал купюру средним пальцем правой руки. Сильный разряд тока тут же пробежал от кисти к плечу, устремился выше и впился в челюсть так, что зубы судорожно клацнули. Ёрш испуганно отстранился, и жуткое ощущение исчезло.