Спаситель под личиной, или Неправильный орк

— Но ты и сам не изменился. Ты всё так же разговаривал со мной. Я не чувствовала в тебе того превосходства, которое просто излучают наши аристократы. Даже не король — я его никогда не видела, — а любые аристократы, включая моего отца и братьев. А вы были… нормальными. И ты, и твой отец, и дедушка с бабушкой. Мне было с вами легко, я понимала мозгами, кто вы, но чувствовала совсем другое.

— Про понимание мозгами — хорошая мысль, запомни её. Уж не знаю, что там у вас за аристократы, и какими мы казались в твоих глазах, но парень Элай на удивление гармонично вписался в нашу семью. Ты словно была одной из нас, каким-то недостающим кусочком мозаики. Нам всем было комфортно с тобой, а тебе — с нами. Я не пытался как-то понять и проанализировать подобный феномен, всё, что я знал — мне хорошо, когда ты рядом. Поэтому я старался, чтобы так было и дальше. Я был рад, что твои показания нужны для суда, и ты полетишь с нами в столицу. И когда ты вызвался отправиться с нами на поиски моего ребёнка — тоже. Прости, Элла, но даже то, что ты — беглец, и тебе негде жить, меня порадовало — это значило, что ты останешься с нами.

— Я так радовалась, когда вы предложили мне остаться. Путешествие оказалось не самым лёгким испытанием, а одиночество — вообще кошмаром. Я даже не думала, что так тяжело буду его переносить, пока не осталась одна.

— Тогда я просто хотел, чтобы ты, точнее — мой друг Элай, — был рядом. Но когда ты превратилась в девушку… Ты не представляешь, что со мной творилось.

— Что?

— Я вдруг осознал, что испытываю к тебе далеко не дружеские чувства. Это был кошмар! Я знал, что ты — парень, «понимал мозгами», как ты выразилась, и при этом ни к одной девушке прежде меня не тянуло с такой силой. Я понимал, что моё чувство — неправильное, что ничем хорошим это не закончится. Но не мог отказать себе в удовольствии прикасаться к тебе. Я знал, что ты — парень, но обнимал-то девушку. У костра и в карете, когда ты так доверчиво ко мне прижималась. Я думал — ты делаешь это, видя во мне лишь друга, не догадываясь о моих чувствах, и пользовался этим. Хотя и проклинал себя за недостойные мысли, но не мог отказаться от этого.

— Я тоже так делала, — решила всё же признаться. — Когда у костра ты укрывал меня своим плащом, я думала — ты просто хочешь согреть друга, но я ведь могу прижаться к тебе и представить, что ты обнимаешь меня, потому что тебе это нравится. Что ты видишь во мне девушку.

— Я её видел! Чем дальше — тем сложнее мне было вспоминать, кто ты на самом деле. Ещё и дед предложил обращаться к тебе, как к девушке. Вот ведь хитрец! Интересно, он догадывался?

— О том, что я на самом деле девушка? Конечно, с самого начала.

— Нет, я имею в виду — догадывался ли он о моих чувствах? В любом случае, к тому моменту, как мы вернулись, я был влюблён по уши в девушку Эллу, как никогда и ни в кого не влюблялся за всю свою жизнь, и приходил в отчаяние, когда всё же вспоминал о том, что на самом деле ты — Элай. Если бы я только знал!

Влюблён? Он на самом деле так сказал? Неужели мой дракон тоже испытывает ко мне такие же чувства? Если это так — не будет никого счастливее меня на всём белом свете!

— Я боялась, что узнав, ты отстранишься. И никаких больше сидений у костра под одним плащом, и в карете тоже — а мне так нравились те моменты, когда Россина засыпала, а ты прижимал меня к себе, чтобы мне было удобнее сидеть. Я боялась всего этого лишиться.

— Ты бы не лишилась! — Вэйланд вновь поцеловал мою ладонь, потом вторую. — Я бы пользовался любой возможностью, чтобы к тебе прикоснуться, уж поверь. И хотя бы уже не сходил с ума от того, что делаю что-то неправильное.

— Как тот человеческий король?

— Хуже! Он хотя бы не знал, что перед ним мужчина. А я знал. Думал, что знал. Но мне было всё равно. И ты не представляешь, как я обрадовался, когда ты призналась, что девушка. Да мне словно жизнь подарили, предварительно приговорив к казни. А уж когда я понял, что тебя тянет ко мне не меньше…

— Да, этот инстинкт. Странно, что и у меня он проснулся, я всё же не дракон, а ты — не младенец.

— Ох, Элла, именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Хорошая моя, к драконьему инстинкту это не имеет вообще никакого отношения.

— Разве? Но… меня же тянет тискать тебя! Мне так это нравится.

— Элла, тебя тянет ко мне, как к мужчине. Ты желаешь меня — вот что с тобой происходит. И это правильно и нормально, потому что и меня тянет к тебе по той же причине. Это — продолжение наших чувств, взаимное влечение. Только наше с тобой, понимаешь?

— Только наше? — я уже как-то привыкла думать, что это всё из-за «тискального» инстинкта. А теперь, оказывается, что нет.

— Только наше, — улыбнулся Вэйланд. — Мне захочется приласкать любого маленького дракончика, которого я увижу. Но ты — единственная, к кому я хочу прикасаться в двуногой ипостаси. Только ты, ты одна. И я очень надеюсь, что и я для тебя — единственный.