Спаситель Свиней

Солнце вовсю играло лучами на окнах домов. Прибывшие полицейские создали оцепление, оттеснив назад стаю зевак. Из домов выходили соседи, расспрашивая друг друга. Ничего необычного. Адлер знал, что журналисты, не получив информации от полиции, обязательно пойдут к свидетельнице и сделают статью на основе ее предположений. А значит, не исключено, что завтрашний заголовок будет гласить: «Маньяк покинул место преступление верхом на хромой свинье». Ему захотелось узнать, что же на самом деле она увидела.

Стараясь держаться подальше от знойной толпы и избегая встречных взглядов, он нашел того самого участкового, взял у него листок со свидетельскими показаниями и вильнул к дому Тамары Помалиновой, постучал в дверь с надеждой, что она не успела лечь спать.

Уставшие глаза Помалиновой взвесили его через приоткрытый дверной проем.

– Я из полиции, – показал он удостоверение. – Мне велено вести расследование по поводу убийства Вашего соседа.

– Я уже все рассказала кому-то из Ваших, – постаралась увильнуть от разговора она.

– Да, я уже ознакомился с Вашими показаниями, – соврал Адлер. – Но мне хотелось бы уточнить пару вопросов.

После прохлады улицы складывалось впечатление, что отопление в ее доме накручено на полную мощность. Если бы не снег в окне, можно было бы предположить, что на дворе жаркое лето. Сама Помалинова оказалась приземистой хрупкой старушкой. Одетая в легкий халат, она шаркала мелкими шажками по паркетному полу. Поступь ее и без того легких шагов приглушали мягкие домашние тапочки.

Адлер снял куртку. От предложения повесить ее в гардероб отказался, предпочитая всегда иметь свои вещи при себе.

– Итак, что Вы хотели узнать помимо того, что я уже рассказала?

Одним глазом он заглянул в протокол. Почерк участкового оставлял желать лучшего, потому сразу определить суть показаний невозможно. На самом деле Адлер и сам не до конца понимал, зачем явился. Он оказался здесь интуитивно, а не по велению здравого умысла.

– Ой, где же мое гостеприимство? Вы только с холода, как насчет чая? – заботливо улыбнулась она.

– Я бы не отказался, – согласился он лишь для того, чтобы выиграть немного времени.

Пока она готовила напитки, он уселся на мягкий глубокий диван и мысленно подметил: неплохо было бы прикупить такой и себе. Рассматривая ее показания, он поймал себя на мысли, что описание предполагаемого преступника слишком скупое, и едва ли как-то поможет: не было указано ни возраста, ни роста, ни каких-то внешних отличительных черт. То ли она, действительно, не смогла его разглядеть, то ли участковый схалтурил. Зато она не упустила возможности зафиксировать тот факт, что первый дежурный, которому она позвонила, отказался высылать к ней наряд. Участковый, заполнявший эти бумаги, не показался Адлеру идеалистом и мог бы опустить такого рода подробности, поскольку для упомянутого дежурного подобное грубое нарушение могло иметь необратимые последствия.

Помалинова вернулась через пару минут, постукивая чашками на блюдцах. Подняв глаза, следователь увидел в углу против себя фигуру бассет-хаунда, выполненную в полный рост из папье-маше.

– Собака смотрится, как живая, – заметил он, отпив чай. – Ваша работа?

– Нет, – ответила она, погладив пса по бумажной шерстке, и улыбнулась. Из-за сонливых глаз ее улыбка казалась блаженной и напоминала выражение лица, какое можно увидеть у наркомана во время прихода. – Я купила ее на ярмарке. Мой покойный муж запрещал заводить мне собак – говорил, у него на них аллергия. Я сомневалась в этом, но спорить с ним было бесполезно.

– Могу ли я уточнить у Вас, какого роста был тот неизвестный, которого Вы видели ночью?

Она вдумчиво потерла щеку.

– Кажется, он был очень высоким.

– Насколько?

– Не знаю, может, как Вы, или даже выше.

Адлер не учел тот факт, что для свидетельницы высокими, скорее всего, кажутся все. Сам он с трудом дотянул до 170 см, потому на звание высокого претендовать не смел.

– А Вы, случайно, не видели его раньше?

– Нет.

– А куда он направился?

– Знаете, в какой-то момент, показалось, что он смотрит на меня, хотя глаз его я не видела. Он и сам находился в тени, но его глаза – они как черные дыры, понимаете?

Следователь кивнул, хотя и не представлял, о чем идет речь.

– Я испугалась, – продолжила она, – спряталась, а когда снова выглянула в окно, от него уже и след простыл.

– А мясник Томаш не говорил Вам незадолго до трагедии о каком-то возможном визите, может, он кого-то ждал, или с кем-то открыто конфликтовал?

Она покачала головой и сказала:

– Нет. Мы с ним не общались толком, лишь изредка перебрасывались словами в силу необходимости, да и общих тем для разговора едва ли с ним можно было сыскать. Видите ли, здесь многие считают, что, – на секунду она замолкла с открытым ртом, стараясь придумать альтернативу слову «псих», – что у него имелись старческие проблемы с головой.

– Вы не знаете, остались ли у него родственники?

– Не имею понятия.