Спасителей не выбирают

Мужчину начало покусывать за пятки нетерпение и здорово подзабытая уже жажда деятельности, в юности толкавшая на сумасбродные поступки. А Брусника при этом продолжала сладко сопеть, даже не подозревая, что своей безмятежностью уже начинает раздражать мага, неожиданно обзаведшегося потерянным было шилом в известном месте. Он уже собрался потрясти соседку по кровати за плечо, но та вдруг сонно буркнула что-то во сне, ещё крепче прижалась к нему и даже бесцеремонно закинула ногу на его бедро. Это движение, а также пощекотавший ноздри тёплый запах золотисто-рыжих волос неожиданно для самого мага, но по факту вполне закономерно, подтолкнули мысли Хаггара в совсем другую сторону. Он вдруг вспомнил, что женщины у него не было эдак с начала войны…

Хар так и не сумел побороть брезгливость в этом вопросе. Он научился есть пищу, отвратительную на вкус и вид. Научился спать на любой поверхности и в любых условиях. Научился ценить одежду уже за одну её целостность, а не за качество ткани, подходящий цвет или фасон. Но так и не научился видеть женщин в доступных деревенских девках и уж тем более — полковых проститутках. Искать же и уговаривать недоступных… прямо скажем, ему было не до того.

Насилие же, с помощью которого некоторые мужчины на войне решали свои проблемы, магу откровенно претило. Да, у него имелась масса недостатков, он умел быть жестоким и часто бывал таким, но никогда в жизни ему не доставляла удовольствия примитивная физическая победа над заведомо гораздо более слабым противником. При необходимости убить или уничтожить такого он мог, но именно по необходимости, а никак не для собственного удовольствия.

Хаггару Верасу и без этого хватало поводов и возможностей для самоуважения и самоутверждения, другого же смысла в подобных… контактах мужчина не видел вовсе. Опытная дорогая шлюха, красивая горячая любовница — с такими можно удовлетворить желания, коснуться каждой грани чувственного наслаждения, полностью расслабиться и выкинуть из головы лишнее. А заплаканная, насмерть перепуганная трясущаяся девица… нет уж, это даже хуже доступных облезлых потаскух.

А когда война кончилась, извечная усталость и сосредоточенность на собственном выживании и вовсе не способствовали возникновению подобных потребностей.

Сейчас же он почувствовал возбуждение. Всё-таки, миниатюрная шаманка была хороша. Может, она и не относилась к тому типу женщин, который Хаггар обычно для себя выбирал, но внимание привлекала и будила интерес вполне определённого рода. Женственная фигура со всеми положенными природой и приятными мужскому глазу выпуклостями, аппетитные полные губы, пахнущая летним лугом кожа, покрытая ровным золотистым загаром…

Но главное, было в ней нечто такое, чего маг прежде в женщинах не встречал — наверное, потому, что все прошлые его любовницы являлись продуктом своего мира, привычной морали и правил. Внутренняя, природная чувственность и открытость. Пока Хаггар не мог поручиться за достоверность этих предположений — всё-таки, выводы он делал на основе мелких деталей и ощущений — но был вполне готов проверить на практике. А главное, уже по-настоящему хотел проверить.

Он понимал, что ведёт себя сейчас не самым умным образом. Находится непонятно с кем непонятно где, ничего не знает о местных обычаях и традициях, и вообще здорово рискует, но… думать головой ему в этот момент уже не хотелось. Причём не только и не столько из-за тянущего чувства возбуждения, сколько из-за не проходящего опьянения жизнью. Не хотелось думать, решать, что-то планировать и загадывать на будущее, искать какие-то ответы и подбирать к ним вопросы; хотелось просто чувствовать себя живым, на самом примитивном физиологическом уровне. Доказать самому себе, что выжил, что победил, что действительно достиг цели. В конце концов, если бы эта дикарка действительно хотела сделать ему что-то плохое, возможностей у неё было великое множество!

Его ладонь скользнула под её рубашку, и мужчина прикрыл глаза, наслаждаясь ощущением: тёплая, гладкая, нежная кожа, не знавшая прикосновений тугого и тесного нижнего белья, не закованная в условности плотных корсажей и не укутанная слоями лишней ткани.

Потом рука его двинулась вниз, огладила стройную талию, накрыла упругую ягодицу, обтянутую узкими штанами из грубого полотна, прижала бёдра женщины ещё ближе. В полусне шаманка что-то сонно мурлыкнула, потянулась ближе, уткнулась носом в его шею. Посчитав это хорошим знаком, Хаггар продолжил неторопливо оглаживать и исследовать ладонью изгибы стройного тела. Брусника упрямо не желала просыпаться, но при этом с удовольствием изгибалась под его рукой, отвечая на прикосновения, и это мужчину тоже забавляло.

Наконец, такая игра ему наскучила, и он мягко опрокинул женщину на спину, получив тем самым гораздо больше пространства для манёвра. Например, теперь он мог сжимать и гладить полную грудь, а ещё сумел наконец попробовать терпкий вкус кожи рыжеволосой дикарки, языком и губами лаская шею и ключицы в глубоком вырезе рубашки.