Спасительная любовь

— Я был не прав, когда сомневался в тебе, — сказал он. — Я никогда не смогу искупить свою вину. Но позволь мне попытаться. Давай попытаемся вместе.

Она смотрела в его милое, дорогое лицо и видела, что он говорит искренне. В его глазах она читала угрызения совести и сожаление. Она знала, что он верит каждому своему слову. Сейчас.

— В последний раз я потеряла только тебя. Но если ты снова уйдешь, ты сможешь забрать моего ребенка. Тебе может прийти в голову, что после всего того, что я делала последние пять лет, у меня нет права оставаться матерью, ты не разрешишь мне видеть сына, и у меня не окажется никакого пристанища. Хуже того, ты позволишь Джервейсу находиться поблизости, и Джервейс в конце концов доберется до него. Он уже дважды пытался, ты знаешь. — Она покачала головой, старая боль вышла наружу. — Я смогу выжить, если снова потеряю тебя, Джек. В конце концов, я уже пережила это. Но никогда не смогу жить, если я потеряю своего Джейми.

— Нашего Джейми, — поправил он.

— Нет, Джек. Ты отказался от него. Ты не растил его, не защищал, ничем не жертвовал ради него.

— Но я хочу быть частью его жизни. Я хочу быть частью твоей жизни. Скажи мне, что я должен сделать. Скажи, как мне убедить тебя, что я изменился. Что тот мальчишка, который сотворил эти ужасные вещи, умер во Франции.

Кровь стучала в ушах Оливии. Ее преследовал запах бренди, который использовал доктор, во рту было горько. Она видела тени, появившиеся под глазами у Джека и делавшие его печальным.

— Я не знаю, Джек. — Она вздохнула, зная, что разбивает собственное сердце. — Я просто не знаю.

Сначала он смотрел на нее, сжав ее руку в своей. Потом заговорил:

— Понимаю. Но я не могу оставить тебя снова. Если ты захочешь, я хотел бы снова жениться на тебе и вернуть Джейми имя, принадлежащее ему по праву. — Она хотела возразить, но он остановил ее. — Знаю, мне предстоит многое сделать, любовь моя. Но есть одна вещь, против которой ты не будешь возражать. Это забота о Джейми. Я больше не позволю тебе жить вдали от него. Пожалуйста, скажи, что по крайней мере позволишь поселить вас где-нибудь, пока ты не решишь, как быть дальше.

Теперь сердце у нее выскакивало из груди, было трудно дышать. Снова иметь дом. Не выпускать малыша из своих объятий, наблюдать, как он открывает мир. Иметь возможность отблагодарить дорогую Джорджи за все, что она сделала для нее, — за поддержку и утешение, за ее дружбу.

— Джорджи теперь миссис Джеймс Грейс, — сказала она. — Он умер два года назад в блокаду. Был прекрасным человеком.

— Я уверен в этом, раз ты назвала своего ребенка в его честь.

— Джеймс — второе имя Джейми, — призналась она. — Его полное имя — Джон Джеймс Артур.

Она видела, как поражен Джек.

— Ты назвала его в мою честь?

Она отвела глаза, в горле стоял ком из сожалений и надежды.

— Он твой сын. Но Джеймс взял его к себе и растил вместе с собственным ребенком.

Джек заулыбался.

— У Джорджи ребенок? — Он потряс головой.

Оливия не смогла не улыбнуться.

— Твоя семья совсем не обрадовалась.

— Провалиться ей в тартарары. Если бы не они, у нас с тобой была бы семья, ты и Джорджи жили бы в мире и благополучии.

Она никогда не позволяла себе таких мечтаний. И он не сможет соблазнить ее этим сейчас. Слова немногого стоят.

— Нас преследовала не только твоя семья, — напомнила она.

Она могла бы с тем же успехом вонзить в него нож. Его глаза сделались несчастными.

— Знаю, Лив. Я не могу изменить то, что совершил за последние годы. Но надеюсь, что с этого дня смогу начать заглаживать свою вину. Позволь мне это.

Его глаза молили, и она не смогла отказать.

— Спасибо, — сказала она, с трудом удерживаясь от того, чтобы не провести ладонью по его волосам. — Я хочу, чтобы ты увидел Джейми. Мне нужно, чтобы ему ничто не угрожало.

— Поверь мне, Джервейс больше никогда не сможет навредить ему.

— Похвальное заявление, ничего не скажешь, — раздался голос Джервейса, который появился в проеме двери, ведущей в сад.

Оливия вскочила, словно ее ударили. Джек помрачнел.

— Неужели я не могу хотя бы несколько минут провести с женой без вмешательства посторонних?

Но Джервейс шагнул внутрь и закрыл за собой дверь.

— Прости, старина. Нет времени.

— Именно так, Джервейс, — произнес Джек, вставая. В комнате повисло напряжение. Джервейс улыбался, у него был вид кота, увидевшего канарейку, но Джек сохранял полное самообладание. При этом он снова взял ее за руку.

— Ты что-то неважно выглядишь, мой мальчик, — тоном увещевания сказал Джек. — Не думал, что ты можешь оказаться в таком состоянии.

Только тогда Оливия заметила, что Джервейс, всегда подчеркнуто безупречно одетый, выглядел… помятым.

— Увы, это так, — сказал Джервейс. — Я очень надеюсь, что Ливви простит мне появление в таком неопрятном виде, но мне было совершенно необходимо увидеть вас обоих.

— Если ты надеялся увидеть, как меня назовут предателем, — сказал Джек, — то ты опоздал.

Джервейс улыбался.

— Я понял это, как только увидел здесь Дрейка. Так это с ним ты был связан, с ним?

— Ты считаешь, что я буду отвечать тебе?