Спасительная сила чувств

Праздничный обед в честь дня рождения ее отца удался на славу, а вечером, когда Лайонел вместе с Уорреном Маккаски вернулись на виллу в Антибе, Сара и Алекос поехали вместе с Шарлоттой и Фредди в ночной клуб в Монте-Карло. Алекос не отходил от нее ни на шаг. Он обнимал ее за плечи, когда они сидели в кабинке в клубе, попивая коктейли, и прижимал к себе на танцполе так крепко, что ее грудь была буквально придавлена к его груди.

– У меня отваливаются ноги, – пожаловалась Сара, плюхнувшись на заднее сиденье такси, когда они возвращались на яхту.

Алекос чуть наклонился и положил ее ступни себе на колени.

– Все потому, что ты носишь ходули вместо туфель, – заметил он, рассматривая ее босоножки на высоченных каблуках.

У Сары перехватило дыхание, когда он коснулся ее лодыжек и начал расстегивать ее обувь. В клубе они продолжали играть влюбленную пару, но теперь их никто не видел, и Саре прикосновения Алекоса показались слишком интимными.

– Тебе понравился сегодняшний вечер?

– Это был лучший вечер в моей жизни. Да и день тоже. Спасибо, что подарил мне возможность провести время с отцом и братом и сестрой. Надеюсь, ты не очень скучал, показывая Маккаски «Артемиду». Мне показалось, что ты устроил ему эту экскурсию специально, чтобы я могла побыть наедине с Лайонелом.

– Ага, я сама доброта.

Сара удивленно посмотрела на него, услышав его циничный тон. Тут такси затормозило, и Алекос вышел из машины. Саре не хотелось снова надевать свои босоножки, но, пока она раздумывала, не пройтись ли ей босиком до яхты, он подхватил ее на руки и понес по трапу.

– Спасибо, – взволнованно выдохнула Сара. – Можешь поставить меня.

Но он не слушал и нес ее дальше, и только в главной каюте он поставил ее на пушистый ковер. Саре чудилось, что она оказалась в какой-то сказке. Она проводила время на шикарной яхте, общалась с Шарлоттой и Фредди, а потом весь вечер танцевала с ослепительно красивым мужчиной.

– Мне бы хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался, – выпалила она и покраснела.

– Он еще не закончился. Не хочешь пропустить по стаканчику перед сном?

– М-м-м… Думаю, не стоит. Уже поздно, а нам завтра рано вставать. Ты летишь в Дубай на встречу с шейхом аль-Мансуром, а я в Лондон.

– Я понимаю, что уже три часа, как ты должна находиться в кровати, – сухо бросил Алекос. – Но не могла бы ты хоть раз нарушить свои правила?

– Ладно. – В ее голове вдруг зазвучало два голоса матери: один осуждал ее, а другой призывал прекратить прятаться от жизни. – Всего один стаканчик.

Алекос ослепительно улыбнулся и вывел ее из главной каюты, направляясь на верхнюю палубу. Видя нерешительность Сары, он добавил:

– В моей каюте есть шампанское.

Сара впервые оказалась в его апартаментах, и у нее перехватило дыхание от окружающего ее великолепия. Пока Алекос занимался напитками, она вышла через открытые раздвижные двери на его личную палубу и сделала глубокий вдох. С этой стороны яхты, повернутой в другую сторону от порта, можно было видеть только темное море и такое же небо, освещенное яркой луной и мириадами звезд.

Алекос подошел неслышно, но Сара почувствовала его присутствие и повернулась, чтобы взять бокал розового шампанского.

– «Кир Рояль» – мой любимый напиток.

– Я знаю, – не сводил с нее глаз Алекос. – Почему ты такая грустная?

Сара вздохнула:

– Шарлотта и Фредди много говорили о своем счастливом детстве и о том, как их родители любили друг друга. Жена Лайонела страдала рассеянным склерозом, и он преданно заботился о ней до самой ее смерти два месяца назад. – Она прикусила нижнюю губу. – Если Лайонел расскажет им, что я его дочь, все их радостные воспоминания будут омрачены тем фактом, что их отец изменил их матери. – Она поставила бокал на столик и, ухватившись за поручни, устремила взор в темную пустоту. – Боюсь, они возненавидят меня.

– Сара, не думаю, что кто-нибудь смог бы возненавидеть тебя, – возразил Алекос, добавив на греческом слово «моя».

Нежность в его голосе оказалась неожиданной для Сары, и ее сердце болезненно сжалось.

– Я не твоя Сара.

– Разве? – улыбнулся Алекос. Он взял ее за руки и повернул к себе. Сара задрожала, когда Алекос притянул ее податливое тело ближе к себе – так близко, что она могла слышать громкое биение его сердца. – Я хочу, чтобы ты была моей, и, мне кажется, ты хочешь того же самого, – прошептал Алекос, и Сара почувствовала, как он прикоснулся своими губами к ее волосам, глазам и кончику носа. А потом его рот оказался так близко от ее собственного, что она ощутила теплое дыхание на своих губах и больше не могла отрицать, что хотела Алекоса больше всего на свете.

Наверное, такая вспышка страсти с его стороны была вызвана тем, что Сара заставила его ждать. А еще Алекоса тронуло потерянное, почти что беззащитное выражение ее хорошенького личика.