Спасительная сила чувств

Алекос жил в пентхаусе, из которого открывался потрясающий вид на Темзу, Тауэрский мост и самый высокий лондонский небоскреб «Осколок».

Войдя в холл, Сара услышала женский голос, доносившийся из гостиной, и замерла. Неужели он привел сюда женщину? А ведь прошло всего четыре дня с той ночи, которую они провели вместе. Сара хотела оставить письмо с заявлением, развернуться и уйти, но тут дверь открылась, и на пороге появилась мать Алекоса. Увидев Сару, она разрыдалась.

– Нет, Сара, прошу тебя, – запричитала она, – не позволяй Алекосу работать. Доктор сказал, что ему нужен покой.

Сара пару раз встречалась с Линой Гионакис и находила ее очаровательной, но слишком эмоциональной.

– Доктор? – нахмурилась она. – Алекосу плохо?

– Он чуть не погиб, – мелодраматично заявила Лина.

– Что за чушь, – послышался сиплый голос Алекоса, и сердце Сары гулко забилось, когда она последовала за Линой в гостиную.

Посреди комнаты стоял Алекос с подбитым глазом.

– Поло, – сухо бросил он, встретив ее вопросительный взгляд. – Меня ударили в глаз во время матча.

– Доктор сказал, что тебе повезло, что не попали прямо в глаз. – Лина молитвенно сложила руки. – Пообещай, что в следующий раз наденешь шлем и защитную маску. А если бы ты упал с лошади? Травма головы может быть смертельной. Поло – такой опасный вид спорта, и ты ведь знаешь, что я не смогла бы вынести потерю еще одного сына.

– Мама, я не ребенок, – стараясь не выказывать нетерпение, ответил Алекос. – Присядь. Сейчас тебе принесут чай с пирожными, а я пока переговорю с Сарой.

– Твой глаз серьезно поврежден? – спросила Сара, заходя за Алекосом в его кабинет.

– Нет. Из-за удара клюшкой полопались кровеносные сосуды, и я плохо вижу из-за разлившейся по зрачку крови. Такое состояние называется гифемой, и оно, как правило, скоро проходит. – Алекос пожал плечами. – Мне немного больно и придется пользоваться глазными каплями и носить повязку несколько недель. Но я выживу, – с иронией добавил он.

– Твоя мать очень огорчена. А что она имела в виду, когда сказала, что не переживет, если потеряет еще одного сына?

– У меня был старший брат, – натянуто ответил Алекос. – Димитрий погиб… из-за несчастного случая, когда ему было всего двадцать один год. Моя мать до сих пор оплакивает его и боится потерять меня или кого-нибудь из моих сестер.

– Неудивительно, после того, что ей пришлось пережить. Ты никогда не рассказывал о своем брате.

– А должен был?

Сердце Сары болезненно сжалось. Алекос охранял свою личную жизнь и своих родных. Он никогда бы не стал делиться тем, что происходит в его семье, со своей личной помощницей, даже с той, с которой занимался сексом. Что ж, он вовремя напомнил Саре, что она ничего не значила для него.

– Что это? – спросил он, когда Сара достала из сумочки конверт и протянула ему.

– Мое заявление об уходе. Я не могу продолжать работать на тебя после того, как мы… – Сара покраснела до корней волос. – После того, что случилось несколько дней назад.

– Мы занимались сексом, – прямо заявил Алекос. – Слишком поздно смущаться по этому поводу.

– Но меня это смущает. Мы оба вышли за рамки деловых отношений, и поэтому мне придется уволиться.

– Господи, Сара, – нетерпеливо бросил Алекос. – Зачем так расстраиваться из-за того, что мы провели одну ночь вместе? Это не имеет никакого значения.

Саре показалось, что ей в сердце всадили нож.

– Я так и поняла после того, как ты улетел, даже не попрощавшись.

– Ты спала.

– Ты заставил меня почувствовать себя потаскухой. – Сара судорожно вздохнула. Если бы ей не хотелось разрыдаться, она бы рассмеялась, встретив его потрясенный взгляд. – Надо было еще оставить на подушке чек за оказанные мной интимные услуги.

– Ты хотела меня так же сильно, как и я тебя, – мрачно заявил Алекос. – Так что не надо строить из себя невинность.

– Я хочу уволиться раньше, чем через три месяца, прописанные в моем договоре. Так будет лучше.

Она развернулась и направилась к двери.

– Сара, черт подери. Где твоя преданность? Ты не можешь бросить меня теперь, когда я нуждаюсь в тебе.

– Я очень сожалею о том, что случилось с твоим глазом, но ты ведь сам сказал, это ненадолго. И как ты смеешь обвинять меня в том, что я предаю тебя, когда ты сам понятия не имеешь, что такое лояльность? – взорвалась Сара. – Я доверилась тебе, когда рассказала, что Лайонел Кинсли – мой отец. Как ты мог выдать мой секрет Уоррену Маккаски?

– Но я не…

– Ты все продумал, – перебила его Сара. – Благодаря мне ты смог подобраться к Маккаски, чтобы продать свою чертову «Артемиду». Уоррен решил купить ее, потому что ты намекнул ему, что любишь меня – внебрачную дочь его лучшего друга.

– Я ему ничего не говорил, – отрезал Алекос. – Уоррен спросил меня, знаю ли я, что ты дочь Лайонела, и я сказал, что знаю, иначе это выглядело бы странным, что ты держишь меня в неведении, когда мы с тобой вроде как встречаемся.

– Тогда откуда он узнал? – нерешительно посмотрела на него Сара.

– Похоже, Лайонел сам доверился ему, как лучшему другу.

Саре пришлось признать правоту Алекоса, но ей не стало от этого легче.