Спасительница волшебных книг (СИ)

– Я проголодалась. Позвольте, куплю что-нибудь перекусить? – я мигом ухватилась за возможность оттянуть момент возвращения к супружескому очагу. И встречи с супружеским ложем.

Бармалан глянул на витрину с выставленными пирожными, на меня, опять на витрину.

– Иди, – смилостивился он. – Вот, возьми.

Он порылся в кармане, вытащил горсть монет, сосредоточенно поворошил монеты пальцем, вытянул самую мелкую и вручил мне. Один элен.

– Купи себе, что захочешь, – предложил он, раздувшись от собственной щедрости.

Я переступила порог кондитерской лавки и огляделась.

Как же здесь хорошо! Желтые лампы светят ярко, радостно. На полках выстроились стеклянные баночки, полные разноцветного драже. Блестит хрусталь витрин, а в витринах – все соблазны мира!

У меня глаза разбежались. Я давно мечтала попробовать местные сладости: пастилу из ванильных бобов, карамельные одуванчики с сахарной пыльцой, печенье из ореховой муки и клеверного меда, посыпанное лимонной стружкой...

И сейчас все эти богатства лежали передо мной.

А какой тут стоял аромат! Его можно было не только обонять, но и осязать. Густой и теплый, как какао. Тающий на языке, как безе. Обволакивающий и пряный, как растопленная карамель...

– Чего желаете, милая? – приветливо спросила продавщица, худая женщина с усталыми глазами. – Пирожное из розового шоколада с клубничным муссом? Конфеты из сладкого сыра в глазури? Грушевую пастилу?

Я шумно сглотнула слюну и тоскливо посмотрела на ценники.

Расщедрился Бармалей, ничего не скажешь. Выданного им элена хватит на то, чтобы разок лизнуть карамельного петушка на палочке.

– Пирожок с клюквой, пожалуйста, – попросила я. – А на сдачу, если хватит, мятных пастилок. Есть у вас такие? Чтобы освежить дыхание?

– Хватит и на пирожок, и на пастилки, – кивнула продавщица. – Вы новая жена господина Бармалана? Та самая иноземка?

– Да, та самая.

Продавщица оглядела меня расширенными глазами, сочувственно цокнула языком и положила в пакет поверх пирожка большую конфету в золотой обертке.

– Подарок новобрачной, – пробормотала она. – Чтобы жизнь была сладкой.

Судя по ее голосу, она сама не верила в свое пожелание.

Но меня растрогали ее слова. Кондитерша стала первой в этом городке, кто отнесся ко мне ласково.

Я съела пирожок тут же, в лавке, косясь на темный силуэт книготорговца за витриной. Тот стоял, опершись на палку и уставившись куда-то вдаль.

Как же не хотелось выходить к нему! Я бы с удовольствием провела эту ночь в кондитерской лавке. На коврике возле двери. Пусть посетители вытирают о меня ноги. Все лучше, чем идти в дом моего мужа...

Бармалан нетерпеливо постучал по стеклу набалдашником трости. Я поплелась наружу.

– Вот, купила вам подарок, дорогой. Рэб, – выдавила я и протянула ему пакет с мятными пастилками.

Он фыркнул.

– Приучайся не тратить деньги на ерунду, – сказал он наставительно, раскрыл пакет и сунул одну пастилку в рот.

– Слушаюсь и повинуюсь, – пробормотала я.

Ему бы этих мятных пастилок с килограмм съесть. Тогда можно будет стоять рядом с ним и не морщиться.

Он выставил локоть и глянул на меня повелительно. Пришлось опять положить ладонь на сгиб его руки и плестись рядом.

Зеленая крыша книжной лавки уже показалась за домами. Меня полностью захватило тягостное ожидание момента, когда я останусь наедине с супругом.

Мы проходили мимо трактира. Его окна весело горели, отбрасывая светлые прямоугольники на мостовую. Внутри было полно посетителей; до нас доносился шум голосов и звон кружек.

Бармалан остановился.

– Зайдем. Я не прочь подкрепиться. Дома обеда нет, а ты сегодня его уже не успеешь приготовить.

Какое счастье! Еще одна отсрочка.

Посетители приветствовали Бармалана кивками, звучали поздравления. Впрочем, как мне казалось, звучали они неискренне – просто дань вежливости. И после того как лиллидорцы произносили нужные слова, они сразу отводили глаза, не желая продолжать с книготорговцем разговор.

Но Бармалана это не смущало. Он шел между столами с невыносимо самодовольным видом.

Трактир «Сухой чертополох» оказался весьма приличным заведением, с плетеными стульями и столами, покрытыми белой скатертью. На стенках развешаны рамки, в которых под стеклом красуются засушенные растения Эленвейла с краткими описаниями их магических свойств.

В другое время я бы с удовольствием рассмотрела их поближе, но сейчас мои нервы были сжаты в тугой узел, и я не могла думать ни о чем другом, кроме как об ожидающей меня невеселой жизни в лавке книготорговца.

Лысый, как колено, трактирщик посадил нас за лучший стол и поздравил новобрачных. Слуга поставил перед Бармаланом тарелку с куском пирога и налил в кружку горячего вина. Надо полагать, он хорошо знал вкусы постоянного клиента.

– Что подать вашей супруге? – поинтересовался он, изгибаясь вопросительным знаком.

– То же самое, – отрезал Бармалан и поджал губы.

Слуга быстро принес вторую порцию, но я не спешила брать вилку.

Аппетит начисто пропал. Вино, слишком щедро приправленное специями, вызвало тошноту. Поэтому я молча пила воду и смотрела по сторонам – куда угодно, лишь бы не на желчную физиономию моего супруга.