Спасительное дыхание по Бутейко

Во второй день врач предлагает пациенту повторить глубокодыхательную пробу. И повторяется она до тех пор, пока больной «сам на себе» не убедится и не осознает, что причиной его несчастья является именно глубокое дыхание.

Чем лучше больной поймет весь ужас глубокого дыхания, тем более настойчиво и осознанно он будет стараться изжить его, на что, конечно же, понадобится немало сил и времени.

Проба оценивается следующим образом. Ее следует считать положительной, если состояние больного при углублении дыхания ухудшается, а при уменьшении — улучшается. Положительную пробу следует считать специфической, если глубокое дыхание вызывает главные симптомы болезни (у астматика — приступ бронхиальной астмы, у больного стенокардией — приступ стенокардии и т.д.), и неспецифической, если у больного возникают другие отрицательные симптомы (например, у астматика — головокружение, у больного стенокардией — слабость, тяжесть в ногах и т.д.).

Однако доктор К. П. Бутейко утверждает, что отрицательная проба (то есть, когда глубокое дыхание улучшает состояние, а уменьшение глубины дыхания — ухудшает) за более чем четверть века применения глубокодыхательной пробы не отмечалась ни разу.

Проба, что очень важно, позволяет врачу ВЛГД определить ту или другую пораженную глубоким дыханием систему организма. Например, у больного с диагнозом «бронхиальная астма» проба вызывает, кроме приступа удушья, головокружение и другие признаки спазма мозговых сосудов или сжимающие боли в области сердца (стенокардию) и т.д. Такому больному гораздо больше, чем астма, при усиливающейся глубине дыхания угрожают мозговой инсульт или инфаркт миокарда. Другими методами определить вероятность такого исхода почти невозможно.

Глубокодыхательная проба дает наилучший результат, если проводится в стадии некоторого (не максимального) обострения болезни.

Проба не должна проводиться, если больной недавно принял бронхососудорасширяющие и другие медикаментозные средства. Как уже отмечалось, без предварительного проведения глубокодыхательной пробы применение метода ВЛГД категори чески недопустимо, так как без этой пробы обычно не удается убедить больного, что причиной болезни является именно глубокое дыхание. В первые годы применения метода эта проба, по словам К. П. Бутейко, проводилась не всем больным, и эффективность лечения была в 2-3 раза ниже.

Конечно же, врач, специалист по ВЛГД, сам должен творчески подходить к проведению или повторению глубокодыхательных проб.

Однажды в лаборатории доктора К. П. Бутейко произошел случай, который затем был не раз описан в ряде пособий по ВЛГД. На прием пришла больная женщина — точнее, ее под руки привел муж, ибо состояние пациентки было очень тяжелым.

— Бронхиальная астма, — объяснил муж. — Можно сказать, вторую неделю приступ не проходит.

Говорить об этом не было необходимости: больная, точно рыба на берегу, хватала ртом воздух.

Срывающимся голосом она произнесла:

— Согласна на все — пусть хоть режут, лишь бы полегчало.

На что доктор К. П. Бутейко неожиданно для пришедших ответил:

— Знаете, говорят, будто я гипнотизирую своих больных. Поэтому лучше я совсем выйду. Прошу (он обратился к методисту), займитесь.

Молодая женщина в белом халате попросила больную сесть, положила ей руку на грудь. Как обычно, пациентке было предложено расслабиться, поднять вверх глаза и несколько надуть губы, что рефтекторно уменьшает глубину дыхания. Затем последовали команды:

— Спокойней. Выдохните. Задержите слегка дыхание. Легкий вдох. Выдох. Не дышите...

За это время секундная стрелка сделала всего три оборота. А приступ уже был прекращен — купирован, согласно медицинской терминологии. На лице пациентки даже появился легкий румянец — признак возвращения к нормальному состоянию. Женщина растерянно смотрела по сторонам, словно не верила собственным ощущениям.

— Вот и все, — сказал вошедший К. П. Бутейко. — Обратите внимание: никаких лекарств!

Очень важно, чтобы уважаемый читатель не отнесся упрощенно к этому случаю, а тем более к факту снятия приступа, так как это еще далеко не выздоровление, это лишь пример умелой приостановки (и не более) приступа.

В этом случае повторять глубокодыхательные пробы не было никакой необходимости, ибо больная сразу же прочувствовала и осознала причину длительных страданий, которые в любую минуту могут вернуться, если она со всей серьезностью не начнет усваивать единственную спасительную методику, ликвидирующую наибольшее зло, — глубокое дыхание.

Именно поэтому К. П. Бутейко считает «смертников» самыми послушными своими пациентами. Доктор старается, чтобы его пациенты осознали и тот, к сожалению, реальный факт, что человек — единственный биологический вид, не умеющий правильно дышать.

Вот что говорит Константин Павлович: «Еще в конце XIX века австрийские физиологи Брейер и Геринг сделали сенсационное открытие, что человек, и только он, единственный (да, да, единственный) биологический вид на всей земле, который наделен правильным дыханием. Все умеют дышать, а человек не умеет».