«Спасская красавица». 14 лет агронома Кузнецова в ГУЛАГе

И вот я им сделал предложение со следующего дня выйти на зону, на производство. На улице весна, солнце, тепло, будете там греться; там будет вам лучше, чем сидеть в изоляторе, на 300 гр. хлеба. Работать вас не заставим, а за выход на работу вам будем давать питание по третьему котлу.

Долго они не соглашались, но наконец согласились.

Вместе с бригадой они вышли на работу. Смотрят, все члены бригады получили задания и приступили к работе, а их никто не тревожит; они лежат и греются на солнце.

Прошло три дня, пайку и котел им выписали по третьему котлу, они видят, что их не обманули.

На вторую трехдневку они уже без принуждения вместе с бригадой вышли на производство, сами подошли к бригадиру и спросили, нет ли для них работенки.

Бригадир меня спрашивает: как быть?

Я говорю:

– Поставь их на работу, но нормы пока не спрашивай.

В третью трехдневку они уже встали на норму. И вот, мало-помалу они стали втягиваться в работу и вышли из числа злостных отказчиков.

К уголовному элементу надо иметь особый подход. Их силой и изолятором работать не заставишь.

На Верхне-Веслянском совхозе у меня был такой случай.

В зимнее время работяги сильно ослабли, на лесоповал выходило 45–50 человек, а заготовляли 15–20 м³, администрация нервничала, план не выполнялся. Тогда я отобрал 7–8 человек преимущественно из уркачей, переговорил с ними, и они взялись ежедневно заготавливать 7 м³ на человека, но с условием, что, помимо питания по третьему котлу, за каждые 2 м³, выработанных сверх нормы, им бы давали по одной спичечной коробке махорки каждому.

Администрация с моим предложением согласилась.

Работа шла очень успешно, каждый старался как можно больше дать кубиков и больше получить махорки, так что ежедневно давали 50–60 м³, за что получали 15–18 коробков махорки.

И так продолжалось 12–15 дней, работяги были довольны, и администрация была не в убытке.

Но люди завистливы, особенно так называемые лагерные «придурки», которые не работают. Они стали вдувать в уши начальству, что мы ежедневно раздаем махорку, когда в ней у нас большая нужда.

Администрация их послушалась. Выдачу махорки прекратили, а ребята в ответ прекратили выработку леса.

Выработка леса по совхозу сильно сократилась. Но зато увеличилась «туфта».

На второй подкомандировке я пробыл до 12 июля[71] 1943 года, работал, как говорят, «не за страх, а за совесть».

Произвели раскорчевку леса, площадь распахали, засеяли, луга расчистили и т. д.

12 июля [июня] пришел с работы, нарядчик объявляет: «Готовьтесь к этапу!»

В зону пришел начальник охраны и сказал мне быстрее одеваться, взять свои вещи и идти в этап. В этап назначили двоих – меня и бывшего полковника авиации.

Мы собрали свои вещи и пешком, под конвоем начальника охраны отправились на головной, т. е. в совхоз. Наш конвоир ехал верхом на лошади, а мы после дневной работы двигались пешком.

До головного надо было пройти 12–14 км, время клонилось к закату солнца. Дорога шла лесом, воздух был чистый, прохладный. Сквозь лесную чащу виднелись облака, как будто специально окрашенные в пурпурный цвет.

Для меня этот этап был полной неожиданностью. Моя работа начальством всегда одобрялась; на дальнейший период я также наметил план работ. Самое существенное я забыл в процессе работ: кто я есть? Я есть заключенный. В лагере было не принято думать о завтрашнем дне. Среди заключенных существовала поговорка: что можешь сделать сегодня, оставь на завтра, а что можешь скушать завтра, скушай сегодня.

Так что никогда не заглядывай впредь: не забывай, что ты заключенный и не можешь распоряжаться своей судьбой.

На Верхне-Веслянский совхоз нас привели около 11 часов вечера, сдали на вахте дежурному.

Совхозное начальство было еще в зоне, но я к нему не пошел, не стал выяснять причину моего этапирования, понимая, что у меня впереди еще 13 лет и что моя статья – политическая, а пункт – измена Родине.

26. На 14-м л/п и его подкомандировке

На второй день, в 4 часа утра нас отправили на 14-й л/п, который от Верхне-Веслянского совхоза находился в 14–16 км. На л/п мы пришли примерно в 6–7 часов вечера.

Там мы помылись в бане, переночевали. А утром нас отправили на 1-ю подкомандировку этого же л/п.

1-я подкомандировка от 14-го л/п находилась в 10–12 км, в лесу, в низине, в сыром месте, так что, бывало, идешь на работу и с работы по сырости и приходишь в зону с промокшими ногами.

На подкомандировке было три плохеньких барака, полных несметным количеством клопов.

Здесь велись лесозаготовительные работы, сплав леса, заготовка веткорма для лошадей.

В этой злосчастной подкомандировке я пробыл до февраля 1944 года. На каких только работах я здесь не побывал! Начиная от общих работ и кончая десятником разных работ по лесозаготовке, заготовке веткорма, лесосброске, сбору грибов, запарке веткорма; кроме этого морил клопов и обрубал сучья.