Спасти будущее!

Война застыла в неопределенном равновесии, зато новостей из России было много. И большей частью не слишком обнадеживающих. Стройка обходного пути вокруг Байкала затягивалась, так что ждать больших подкреплений войскам не стоило. Кроме того, Редигер сообщал, что нехорошо зашевелились цесарцы-австрияки. Не обратив даже малейшего внимания на явное недовольство Берлина. Поэтому много войск с западных округов взять невозможно, особенно с противостоящих Австрии округов. Волнения крестьян в Малороссии затихли, зато были попытки бунта в центральных губерниях. Добавить еще подметные письма и наглую агитацию бунтовщиков-революционеров в газетах, да нехорошие разговоры в Семье… Никак эти Владимировичи не успокоятся, даже после того, как сам Великий князь отправился в Туркестан «повышать боеготовность армии на случай войны». В общем, поводов для раздумий хватало, даже на фоне того, что Александра Федоровна несколько успокоилась в своих письмах. Однако проводила, по сообщениям жандармов, сеанс за сеансом каких-то спиритических гаданий вместе с черногорскими принцессами и неким авантюристом — Папюсом из Франции.

— Черт бы с ним, — пробормотал вслух Николай, вспомнив последнюю из встреч с женой. — Лучше один Папюс, чем десяток истерик в день…, - задумавшись, он не очень внимательно смотрел по сторонам. Неладное в четверке китайцев, то ли грузивших, то ли разгружавших что-то с обычной тележки рикши, заподозрил только шедший позади царя Наливайко. Слишком сосредоточенно эти китайцы возились с небольшой и на вид нетяжелой поклажей. Он уже потянул из кобуры на поясе револьвер, когда сверток в руках четверки внезапно развалился. У всех четырех нападающих в руках оказались странные, недлинные на вид, изогнутые массивные мечи с двуручной рукояткой. Двое китайцев бросились на идущего впереди Каргина. Еще двое с удивительной быстротой рванули к Николаю.

Идущий впереди казак нападения не ожидал, но при появлении угрозы не сплоховал. Китайцы еще махали своими чудными мечами-саблями. Один обозначал удар снизу, другой сверху. Когда висящая на боку Осипа шашка словно сама собой выскочила из ножен. И звонко ударившись о нижний клинок, резко подскочила вверх, переполосовав глубоким разрезом грудь второго нападающего, чей меч просвистел мимо казака. И упал вместе с владельцем. Из раны, пропитывая куртку и капая на землю потекла кровь. Однако первый, идущий снизу, меч оказался тяжелее, чем рассчитывал казак. Поэтому он не сумел ни сбить его с траектории удара, ни уклониться. Меч проскочил по боку Каргина, взрезая ткани и тело. Хлынула кровь.

В это же время Николай-Петр, отреагировав на внезапную угрозу, успел выхватить палаш. И отскочить чуть в сторону, к стене дома. Одновременно пригнувшись и нанося удар по руке одного из атакующих, не прикрытой гардой. Наливайко, успевший выхватить свой «Смит-Вессон русский», выстрелил во второго. Тяжелая мягкая пуля попала китайцу в грудь. Не успев завершить какой-то хитрый финт, нападавший выронил меч и завалился назад, словно от удара.

Каргин упал. Атакующий царя, промахнувшийся от неожиданного отпора, громко заорав, перехватил меч двумя руками. По рукоятке меча и руке обильно струилась кровь. Николай даже не пытался отбить тяжелый меч палашом. Вместо этого государь шагнул чуть в сторону, одновременно выбрасывая руку с клинком в длинном выпаде. Длина которого была намного больше длины мечей атакующих. Палаш вошел в тело нападавшего и его меч только резанул по левой руке Николая.

Напавший на казака не стал добивать упавшего, а прыгнул вперед, к царю. Наливайко, громко матерясь успел лишь взвести курок револьвера и выстрелить второй раз. Промах. Но царь ускользнул от рубящего удара второго китайца. Которому еще и помешал ударивший по его ногам из последних сил казак. Сил прорезать обмотки на ногах атакующего ему уже не хватило, но точно ударить китаец уже не смог. Да тело пропустившего укол палаша упало в сторону атакующего. Все это позволило Алексею выстрелить еще раз. И попасть. Но тут его ударил в спину ножом еще один китаец, который до того прятался в переулке и следил за подходами.

Теперь раненный в руку царь, почти теряющий сознание от боли, оказался наедине с вооруженным ножом китайцем. Однако тот атаковать не стал, неожиданно бросившись бежать в переулок. Но явно далеко не убежал, потому что оттуда раздалась громкая ругань и короткий шум борьбы.

А к присевшему у стенки дома, зажимающему рану на руке императору со всех сторон спешили патрули…