Спасти демона

– Какая разница, где готовиться? – мурлыкнул Морган. – Идём ко мне, там и позанимаемся. Не бойся, Альва, закуска найдётся.

За неимением выбора, я согласилась. В самом деле, ну что плохого может произойти?

Сосед Моргана снова где-то пропадал. Морган сказал, что так бывает очень часто, и не стоит обращать внимание. Я села на кровать старшекурсника, а он тем временем шумно перелистывал стопку записей, выискивая нужные. Наконец, Морган сел возле меня, скрипнув старыми пружинами кровати. Я благодарна Моргану за упорство, которое он приложил, честно готовя меня к экзаменам. Даже учитывая то, что, оказавшись в комнате общежития, старшекурсник выказал свою заинтересованность во мне куда ярче, нежели где бы то ни было до этого. Поначалу он вёл себя относительно сдержанно, подробно поясняя решения различных геометрических задач, но я замечала, как всё ближе придвигался старшекурсник. Если в «Бурёнке» я не раз ощущала у шеи его дыхание, то теперь ощутила влажное прикосновение его губ. И когда Морган отшвырнул записи, а меня повалил на постель, вдавливая своим весом в грубый матрас, я хотела верить, что Жан ошибся на его счёт. Морган так долго не позволял себе ничего подобного и лишь сегодня отважился на такую дерзость! Почему бы не поверить, что для него я особенная? Я с наслаждением запустила пальцы в шелковистые волосы блондина, отвечая на страстный поцелуй. Шероховатые ладони скользили по моей талии в поисках шнуровки корсета. Поцелуй становился настойчивее, руки сильнее сжимали меня. И я не хотела, чтобы это прекращалось, но искорки страха всё чаще вспыхивали в моей груди. Я крепко сжала пальцы на пепельных волосах и отстранила голову старшекурсника. Он недовольно нахмурился и вопросительно сдвинул брови над переносицей. Дыхание сбилось, и мне с трудом удалось набрать достаточно воздуха в лёгких, чтобы заговорить.

– Я видела дневник, а в нём женские имена.

– Ты рылась в моих вещах?

Настроение Моргана сменилось кардинально. Если пару мгновений назад он горел желанием раздеть меня, то сейчас – откровенной злобой. Старшекурсник отпрянул и сел.

– Я хотела больше узнать о тебе, – отчего-то ощутила себя виноватой.

– А спросить слабо? Что такого ты хотела узнать обо мне под кроватью?

Я словно рыба открывала и закрывала рот. Морган выругался и спрятал лицо за ладонями. Он перебирал пальцами и задумчиво смотрел в одну точку. Мне вдруг захотелось извиниться, но старшекурсник неожиданно поднялся на ноги и рывками закинул мои записи обратно в мою сумку. Он протянул её мне и произнёс всего одно слово: «Вон!». Только на улице, размазав слёзы по всему лицу, поняла, как глупо то, что виноватой оказалась я, а не Келли.

Мне не очень хотелось идти домой, но и прийти без приглашения к Жану казалось не совсем правильным поступком. Потому я нашла пустую детскую площадку и села на цепные качели. Проверила, всё ли забрала из комнаты Моргана и заметила в одном из кармашков забытое любовное послание. Развернув письмо, я рассмеялась. О, как же долго несчастная записка томилась в кармане моей сумки! Даже маленькая головка мака, найденная внутри, совсем иссохла и стала такой плоской!

Прелестная Альва! Я счастлив уже тем, что вижу тебя издалека и порой ругаю себя, но я сам так поставил наши отношения. А есть ли они вообще? О, моя прекрасная дикая роза, зажгу свечу на алтаре Богов, чтобы они помогли тебе успешно пройти школьное состязание и получить так желанный тобою приз.

Я для тебя высушил этот цветок. Надеюсь, ты примешь его, милая Альва. Это полевой мак, и он лучше всяких слов расскажет тебе о моих чувствах.

«Ну, хорошо, полевой мак, говори», – мысленно съязвила я, понимая, что ничего не понимаю. Что и как расскажет мне высушенный цветок? Уж не так ли я нагоняю сонливость, как напиток с маковым семенем? Нет бы встретиться предложил! Я удручённо вздохнула. Вот что за мужчины пошли? Один выгнал только за то, что я любопытна. А любопытство, между прочим, сродни стремлению учиться! Другой всё о цветах каких-то лопочет. А третий… Я больно хлопнула себя по щекам, как только поняла, что засчитала за третьего Тадеуса и вновь вспомнила его жадный и горячий поцелуй.

Глава двенадцатая. А жёлтый мне к лицу!