Спасти демона

Мама оправила свои юбки и поднялась с кресла. Она всегда одевается по моде, а Санда во всём ей подражает. Я же смотрю на них и всегда ужасаюсь тому, сколько слоёв одежды женщина может на себя натянуть! И всё это потом ещё стянуть корсетом, но от последнего зачастую не сбежать и мне. Она извинилась и сослалась на какие-то дела, а нас оставила одних. Я же подозреваю, ей надоело глазеть на змеек, поселившихся на моей голове. Жан, доевший все предоставленные пончики, попросил меня показать ему книгу о демонах. Он вновь подбодрил меня и заявил, что поддерживает любые начинания. Я согласилась. Тем более что уже давно не доставала книгу из выдвижного ящичка. Так мы поднялись в мою комнату и полезли за книгой. Каково же было моё удивление, когда обыкновенная с виду книга оказалась до ужаса горячей и оттого не давалась в руки. Жан предположил, что Тиббольт, наконец, додумался поставить защиту на своё имущество. Почему только сейчас? Это нас совсем не интересовало. Главное было достать книгу из ящика. Я обмотала руки шарфиками и попыталась прикоснуться к книге, но ничего не вышло. Жан спустился на кухню и взял оттуда две деревянные ложечки, чтобы подцепить книгу ими. У него удалось достать заветный томик из ящика, но дальше дело не пошло. Защита, активированная на книге, сменила тактику и перестала нас обжигать. И теперь мы с другом беспомощно наблюдали за таянием украденной книги. Подобно куску льда, она растекалась по деревянному полу, оставляя чернильную лужу. Змейки на моей голове издали свистящий звук и обмякли. Одна свалилась мне на лицо, и потому я воочию пронаблюдала, как змея рассыпалась на множество фиолетовых волосков. Хоть какое-то радостное событие, права цвет всё-таки необычный.

– Ты успела что-нибудь выписать из книги? – спросил друг, обделивший вниманием перевоплощение змеек обратно в волосы.

Мне осталось устало кивнуть и вручить Костроуну свои бесполезные записи. В них мало что могло нам помочь, скорее даже могло запутать. Однако Жана это не остановило, и он дотошно перечитывал бессвязные предложения, пытаясь найти в них что-то общее.

– Я сдаюсь, – он запустил пальцы в волосы. – Альва, у нас четыре раза в неделю ла антиква! Как можно до сих пор её не понимать?

– Можно, – буркнула я в сторону.

– Всё, не могу больше. Увидимся на экзамене. Давай.

Жан по привычке полез к окну, но, вспомнив, остановился и вышел через дверь. А после его ухода мне пришлось долго придумывать, как объяснить чернильную лужу служанке.

На последний экзамен я повязала голову платком. Пусть от змеек и следа не осталось, но фиолетовые волосы я показывать кому-либо также отказывалась. Папа не торопился вернуться из своей поездки, а потому каникулы обещали быть наискучнейшими. Мама категорически отказывалась выпускать меня на улицу с волосами, изменяющимися каждый день. Хотя признаюсь, что чёрный вариант мне даже очень понравился, а вот седой – нет. Он, пожалуй, напугал меня сильнее змей. Зато посмешил Жана, заглядывающего к нам каждый день. Всегда весёлый и беззаботный, последнее время он погрузился в учёбу, и даже на каникулах умудрялся вспомнить о всяческом домашнем задание. Я совсем его не узнаю! Да ещё и с каждым приходом всё больше общался с моей мамой, нежели со мной. Она всегда находила угощение для него, спрашивала о школьных успехах и об отце. Я тупо сидела вместе с ними и вышивала подсунутую бабушкой картинку. Нас с Жаном совсем не оставляли наедине, и мне не удавалось узнать о Тадеусе. Раз Костроун и так захаживал к нам каждый день через входную дверь, то заглядывать ко мне ещё и через окно он смысла не видел. И это меня всё больше раздражало и бесило. Я всё яростнее орудовала маленькой иголочкой, будто ткань в пяльцах и не ткань вовсе, а Жан. Я колола, колола и колола!

– Альва, что тебя так рассмешило? – спросила мама.

Я отложила вышивку и огляделась. В просторной комнате сидели: мама, бабушка и я. Значит, Жан уже ушёл.

– Радуюсь, что закрыла первую сессию, – нашлась я.

– Нашла, чему радоваться! – раздражённо сказала бабушка. – Девушка, учится в подобном заведении! Да тебя такую никто и никогда замуж не возьмёт.

– Я о замужестве и не думала.

– Боги всемогущие! Виктория, ты воспитала северянку.

– Мама, ну что вы такое говорите. Многие женщины учатся не только на дому. К тому же, в изначально мужской школе найти будущего мужа труда не составит. Верно? Там на одну девушку приходится столько юношей!

– Да кто такую замуж возьмёт? – не унималась бабушка.

– Возьмёт, – успокоила её мама.

Я хотела бы вступить в разговор, но понимала, что меня слушать не станут. Лучшим выбором стало бы возвращение к вышивке, но разве можно удержаться от фразы:

– Если бы северянок не брали замуж, то они бы все уже вымерли!

– Их берут северяне, – поучающим тоном сказала мне бабушка. – А они мерзкие и отвратительные, не знающие приличия мужчины! Не удивлюсь, если их женщины позволяют им раздеть себя ещё до замужества! Приличная девушка не станет тратить своё время на несдержанного юношу, стремящегося заполучить её до брака.