Спасти империю!

Валентин размахнулся, метнул свой кинжал и тут же, потеряв равновесие, был сбит с ног подбежавшим Петькой. Попал ли его кинжал в цель, Валентин уже не увидел, но, падая, он заметил, как кинул свой нож Петька. Когда Валентин перевел взгляд туда, где только что были убийцы, он там их уже не обнаружил. Попал он в кого-нибудь или нет, он сказать не мог. Даже если его кинжал и достиг цели, то пораженный им враг в лучшем случае лежит на лестнице. Зато ему прекрасно было видно, в кого попал Петька. У самой лестницы, цепляясь одной рукой за стену, стояла девушка. Второй рукой она схватилась за свое горло, а меж ее пальцев торчала рукоять Петькиного ножа. К своему несчастью, она, видимо, в момент броска как раз вышла из коридора, идущего из царицыных покоев. Этой несчастной и достался удар, предназначенный одному из Юлькиных убийц.

Когда Валентин с Петькой подбежали к ней, она уже упала на пол и лежала, разбросав руки в стороны. Характер полученной ею раны не оставлял ни малейших сомнений в том, что девушка мертва. Петька опустился перед ней на колени и пытался, как сама пострадавшая за пару мгновений до того, остановить выбулькивающую наружу кровь, передавив артерию.

– Я не хотел в нее… Зачем она вышла?.. – испуганно бормотал он.

Валентин сделал несколько шагов вперед и осмотрелся. На лестнице головой вниз лежал один из убийц. Кинжал вошел ему аккурат между лопаток. Валентин спустился к нему, присел на корточки и попытался нащупать пульс. Убийца был мертв. Бежать за вторым уже бесполезно, не догонишь. Оставалось лишь надеяться, что человек, бегущий со всех ног с квадратными от ужаса и возбуждения глазами, покажется охране подозрительным и будет задержан. Да и к Юльке необходимо было вернуться – оставался шанс, что ее еще удастся спасти, если оказать вовремя врачебную помощь.

Валентин вырвал из тела врага свой кинжал, обтер об его одежду и, спрятав в ножны, поспешил на помощь Юльке. Когда он пробегал мимо Петьки, тот уже не пытался остановить кровь, а, как поначалу показалось Валентину, шарил по телу убитой им девушки. «С Петьки станется, – успел подумать Валентин. – Он еще, оказывается, и некрофил… – Но уже в следующее мгновение он разглядел, что тот вытаскивает из ее одежды, из какого-то глубоко запрятанного кармана, те самые пресловутые пилюльки. – Так вот почему Петька оказался именно в это время в этом месте! Ирония судьбы – своими же руками он убил своего поставщика!»

Когда Валентин склонился над Юлькой, она была еще жива. Открыла глаза и даже улыбнулась ему. Девки-служанки сидели рядом с ней и тихонечко поскуливали от жалости и страха.

– Чего сидите зря?! – заорал на них Валентин. – Одна за лекарем, другая к Василисе! Пусть дома сегодня остается! Воду пусть кипятит и простыни на бинты рвет!

Теперь, когда у них наконец-то появилась четкая цель, девки перестали ныть и, сорвавшись с места, с радостью понеслись выполнять указание хозяина. Валентин, приподняв голову, глянул в сторону трапезной. Оттуда уже бежали Ероха, дон Альба и Сила. За ними еще какие-то люди. «Охрана сообщила, – вяло отметил про себя сей факт Валентин. – А куда же девки побежали? Где они возьмут лекаря? Англичанин Линдсей здесь… Небось пьян в стельку. Кто же еще?..»

– Что? Что случилось? Ты цел, Михайла? – заполошно заорал Ероха.

– Цел, Юлька вот… В меня метили, а она закрыла… Лекаря надо, Ероха, лекаря…

Вокруг них набилось столько народу, что Валентин закричал:

– Потеснись, воздуху не хватает! Лекаря сюда!

Рядом с ним присел на корточки Ероха.

– Кто это был, Минь?

– Мужики какие-то. Двое. Одного я убил. Дальше… На лестнице лежит. – Только сейчас, отвечая на вопрос Ерохи, Валентин вспомнил, что вышел из пиршественного зала для того, чтобы встретиться с той самой незнакомкой в мехах. О том, что он будет проходить здесь в это время, не знал больше никто. Только тот, кто передал сообщение о встрече князю Черкасскому, да и сам Черкасский. – Ероха, я знаю, где искать убийцу, – шепнул он другу.

Окружавшая их толпа зашевелилась.

– Потеснись!.. Дай дорогу лекарю!

Расталкивая зевак, в круг вошел человек средних лет в кафтане простого опричника с большой кожаной сумкой в руках. Поставив на пол сумку, звякнувшую железом, он склонился над Юлькой.

– Отошли бы вы в сторонку, господа хорошие, – высказал он пожелание Валентину и его друзьям, обступившим раненую. – Мешаете.

– Ероха, давай за мной, – скомандовал Валентин. – Дон Альба, Силка, оставляю Юльку на вас.

Продравшись сквозь толпу, Валентин с Ерохой бросились к трапезной. Заходить не стали, лишь глянули через открытую дверь. Пир продолжался своим чередом. Да, ближние к двери места за столом пустовали. Это те самые тридцать – сорок человек, что толпятся сейчас вокруг Юльки. Все же остальные на месте. Едят, пьют, смеются, произносят здравицы… Музыканты вовсю наяривают плясовую, и человек десять – пятнадцать изрядно принявших на грудь рыцарей-опричников выкаблучиваются под нее на потеху всему честному люду. И за царским столом все на своих местах, кроме… Кроме князя Михайлы Черкасского.