Спасти Кэрол

Мандерс покачал головой.

– Меня не очень беспокоит, что этим делом занимается кто-то другой. Главное, чтобы все было сделано как надо. Они будут делать это у вас дома?

– Да, – ответил Дуайт.

Мандерс спокойно смотрел в его глаза. Дождь за окном утих, а затем с новой силой забарабанил в стекла.

– И как их зовут? – спросил он.

– Простите?

– Ваших родственников. Поймите, это не любопытство. Я просто хочу быть уверенным, что все будет организовано должным образом.

Дуайт вернулся к креслу и сел.

– Их зовут так же, как и меня, – сказал он. – Это Эверсы из Саскатайна.

Мандерс молчаливо обдумывал сказанное. В этой пижаме он выглядел моложе своих лет, и вновь Дуайт подумал о Фарре.

– Как вам будет угодно, мистер Эверс, – сказал наконец распорядитель похорон. – Предусмотрено ли общее прощание?

– Нет, Роберт, – ответил Дуайт, буквально слыша, как шипы, скрепляющие его план, входят в свои пазы. – Кэрол, как и большинство женщин, очень заботилась о том впечатлении, которое она производит. Я не думаю, что ей хотелось бы предстать перед всеми в таком виде. По этой же причине я прошу о закрытой церемонии. Кэрол была… была… застенчивой натурой.

Мандерс кивнул, хотя застенчивость Кэрол и оказалась для него новостью.

По пути из офиса мужчины договорились, что Дуайт привезет Кэрол утром в день похорон. Мандерс держал лампу и, когда он открывал входную дверь, Дуайт тронул его плечо ладонью, о чем тотчас же пожалел.

А вдруг неискренность выдает себя через прикосновение?

– Страшно признателен вам, Роберт, что согласились принять меня в столь поздний час, – сказал Дуайт. – И извините меня за то, что часть вашей работы будет сделана другими людьми. Видите ли, Кэрол была существом очень преданным. И это одна из причин, по которым я ее любил. То, что ее телом будут заниматься наши родственники, для нее многое бы значило. Вы видите, я изо всех сил борюсь со своим горем. То, что вы позволили мне встретиться с вами, мне очень помогло. Мне сложно об этом говорить, но, если быть откровенным, я и настаиваю на скорых похоронах потому, что долго мне не продержаться.

– Все пройдет как должно, – уверил его Мандерс. – Все будет хорошо, мистер Эверс.

Дуайт изобразил жалостливую улыбку.

– Странно в этой связи слышать слово хорошо, Роберт, – сказал он. – Когда все, наоборот, так плохо!

Затем Дуайт ступил в темноту и слился с черным небом, с полночью, с черным экипажем и серыми лошадьми, с мерцающими огнями по ту сторону деревянной арки, которой был отмечен вход на кладбище. Для Мандерса, провожавшего Дуайта взглядом, последний был неотличим от деревянных и каменных надгробий, возвышавшихся над землей.

Более темной ночи Мандерс в своей жизни не припоминал.

В душе же Дуайта неугасимо мерцал назойливый огонек, вспыхнувший в тот самый момент, как только он подумал: никто ничего не знает!

Этот огонек согревал его, напоминая, что Джон Боуи мертв, а Лафайетт – в деле. Но Дуайт хотел воспользоваться им, этим далеким пламенем, чтобы все как следует проверить и удостовериться, что его тайна не ведома никому.

Мокси и посыльный

Почтмейстер мистер Кэдж прекрасно знал, кому из своих подчиненных поручит доставку послания, только что прибывшего из Хэрроуз. Правда, сидящий на скамейке у крыльца юноша, на которого пал выбор, едва не валился с ног от недосыпа.

– Есть работенка, – сказал ему Кэдж, склонив голову и козырьком фуражки прикрыв глаза от солнца, после чего похлопал посыльного по плечу.

Явно не понимая, что говорит ему босс, посыльный поднял мутные сонные глаза.

Но тут же встряхнулся.

– Вот оно что! – произнес он, соскочив со скамейки. – Доставка!

– Да, и давай-ка поторопись, – сказал Кэдж, протягивая посыльному сложенный вдвое конверт.

– Спасибо!

Посыльный надел шляпу, бегло глянул на адрес, но, перед тем как спуститься с крыльца, на мгновение застыл:

– Мистер Кэдж!

– Что еще?

– Как-то мне… боязно встречаться с этим типом.

Кэдж рассмеялся раскатистым смехом здорового, уверенного в себе человека.

– Так ведь встречи-то и не будет, сынок! Ты же всего-навсего посыльный.

Кэдж подмигнул посыльному, но тот по-прежнему не двигался с места.

И тогда Кэдж повысил голос:

– Это срочная телеграмма, малыш. Пошел, и не оглядывайся! С адресом сам разберешься – глянь на конверт, и вперед!

Посыльный, сунув листок в карман жилета, снова поблагодарил мистера Кэджа. Тот, повернувшись к нему спиной, вернулся в дом.

Посыльный спрыгнул с крыльца и торопливо пересек покрытую гравием площадку, подойдя к столбу, у которого привязанной стояла старая гнедая лошадь. Почтмейстер выглянул из окна: посыльный в пути, следует в северном направлении.