Спасти Колчака! «Попаданец» Адмирала

— В Лиственничное «Кругобайкалец» ходить больше не будет. Лейтенант Тирбах его к походу готовит, как и другие корабли. Подъесаул Гордеев докладывает, что у Слюдянки начинается сосредоточение американцев. Но по поводу вагонов никто из их офицеров пока не обращался…

— Как чудесно, — Ермаков встал с дивана, — мы на чехов напали в Михалево, а янки нынче ночью или завтра поутру, что вероятнее всего, на «Беспощадный» нападут. Обязательно атакуют, полковник Морроу нам грабежа не простит. Да и туннели ему захватить надобно. А потому парламентеров ждать не придется. Вторую площадку и десантный вагон сделали?

— Через час в порту доделают, — тут же пояснил начштаба. — И полуроту сформировали для десанта наскоро. С города генерал Сычев полсотни офицеров из резерва прислал — распределил согласно вашему приказанию.

По лицу штабс-капитана пробежала легкая тень — видно, нелегко досталось ему это распределение. Да оно и понятно, многие офицеры просто откажутся занимать меньшие по чину должности.

— Офицеры нынешней выпечки, или есть чуть кадровых? — Ермаков не смог удержаться от вопроса, ибо поддерживал сложившуюся репутацию Арчегова, который на дух не переносил ускоренное производство времен революции семнадцатого года и нынешней гражданской войны.

— Из вторых только двое, Генерального штаба подполковник Степанов и штабс-капитан Швейцер. «Отказники». Оба могут быть назначены на командные должности — первый комендантом второго участка, от Порта Байкал до Михалева, второй командиром десанта на «Беспощадный».

— Хорошо. Броневагоны отправьте с черным паровозом сзади, толкачом. И пусть Михаил Николаевич уступом к первой ставит по четному пути, на прикрытие, и в туннель загонит, в засаду. Американцы постараются внезапно с эшелона напасть, вот тогда вторая бронеплощадка выходит из укрытия, и их накроет из засады. Десятка фугасов хватит для вразумления. А подъесаул дуру пусть поваляет, но амбразуры и двери задраит капитально, а то гранатами закидают, мало не покажется. И паровоз на ходу держит — чуть что, деру дать. Звони ему немедленно, а я до морячков прогуляюсь.

— Контр-адмирал Смирнов с чинами морского ведомства из Лиственничного прибыл. И еще приехали на паровозе моряки с разъезда. И вас капитан первого ранга Фомин дожидается, принять просит. Позвать?

— Зовите. И скорее Гордееву позвоните…

— Примите рапорт, господин ротмистр! — штабс-капитан достал из кармана листок бумаги и протянул его Константину.

Тот прочитал и присвистнул от удивления. Кузьмин отказывался от чина штабс-капитана и просил именовать в дальнейшем по чину подпоручика, который он получил в ноябре 1916 года в императорской армии, и назначить его на соответствующую чину строевую должность.

— И что так, Петр Сергеевич? — Ермаков в первый раз назвал Кузьмина по имени и отчеству. Спросил для формы, ибо ответ знал заранее…

— Желаю носить на погоне императорскую корону, какую вы приказом своим утренним определили, Константин Иванович! — слегка побледнел бывший штабс-капитан.

— Я горжусь вами, — Ермаков протянул ладонь, и новоявленный подпоручик ее крепко пожал. Но тут же собрался духом и выпалил:

— Тут в папке вам подали два рапорта о переводе из вверенного вам отряда, это из «беженцев»…

— Завтра отправьте «эмигрантов» в Читу! Два рапорта подали, а почему папка толстая?

— В ней 47 рапортов от офицеров нашего дивизиона и батальона охраны туннелей. И, считаю, сегодня будет вам подано рапортов намного больше — чешский броневагон все уже видели на станции.

— И сколько из них подпрапорщиками и унтер-офицерами добровольно решили стать?

— Ровно 35 офицеров, господин ротмистр.

— И мне сегодня в Михалево лично подали рапорта все офицеры дивизиона, что были там. Все! Честь им и хвала, это настоящие русские офицеры! — с чувством произнес Ермаков.

Он не жалел о сказанных вчера в сердцах словах, что только офицеры трижды битой армии заботятся о своих чинах и наградах, а он уважает тех, кто сражается за Россию не за чины, а по долгу и чести. И тогда русская армия снова станет победоносной.

И вот результат — «Орлик» отобран у чехов, рапортов от офицеров поступило чуть ли не сотня, а Аким приколол ему на погоны кустарно изготовленные маленькие эмблемы в виде короны. Благо есть один умелец на станции и вчера по его настоятельной просьбе отчеканил десяток. Но сегодня на мастерового обрушится волна, если не цунами, заказов.

Но главное в другом — теперь в дивизионе появятся вакансии, и кадровым офицерам не придется нести службу на должностях рядовых. Они, наконец, займутся своим прямым делом — командовать и воевать как надо. А офицеры военного времени, революционного производства 1917–1919 годов будут становым хребтом, ибо на хороших и умелых унтер-офицерах и подпрапорщиках держится любая армия.

И в финансовом плане они только выиграют — Константин решил выплачивать каждому за корону на погонах по десять рублей золотом, ровно половина жалованья для «некоронованного» капитана.