Спасти красноармейца Райнова. Книга четвертая. Райнов

Тут стоит сказать, что выход вышел почти удачным. «Почти» заключалось в том, что майора, интенданта, которого мы выкрали, при пересечении передовой догнала пуля. Ну бывает такое, да ещё наповал. На него же не наденешь мою личную защиту. Та пулемётная очередь вообще двух бойцов наповал, и трех ранила. Я на дело брал третье отделение. Целыми осталось всего два бойца. Мы с трудом сначала раненых вытащили к своим, их сразу в медсанбат, потом тела погибших. А когда прямо комдиву докладывал, на карте показывая, что обнаружили, тот начал орать, брызгая слюной. Матом крыл страшно, и достав аэрофотоснимки, им едва сутки, швырнул мне чуть не в лицо. Показал пустые места у леса, где я указывал, что там техника. Целый танковый батальон и моторизованная дивизия. На снимках было пусто. Решение комдива было неожиданным. Арестовать, за явную дезинформацию. Бойцов даже не опрашивали. Судя по довольной роже начальника Особого отдела, его работа. Нашептал. Чем-то я ему не по душе пришёлся. Уже светать начинало, когда меня без ремня отвели в землянку, там задержанных держат. Всего час продержали. Удар немцев был страшен, насколько мощным, настолько и неожиданным. Мощно работает артиллерия, по выявленным ключевым точкам обороны, по штабу тоже прилетело. Меня и ещё трёх сидельцев в землянке спасло то, что та в три наката, даже особо и не оглушило, от прямого попадания. Немецкие танки прорвали оборону сразу, и дальше рванула моторизованная дивизия. Недалеко ушла, за нашими спинами вторая линия обороны, там и увязли, пока наша дивизия в беспорядке отступала. Ладно хоть нас догадались выпустить из землянки. Мне даже вернули документы и ремень. Пистолет, к слову, я уже в дивизии получил, потёртый «ТТ» был, довоенного года выпуска. Также «ППШ», но вернули только пистолет. Велели в роту идти, там по обстоятельствам. А я затерялся. Да пошли они. На четвёртый день вышел к штабу дивизии, когда та всё же к своим выйти смогла, и в ближнем тылу перегруппировывалась, собиралась. Один стрелковый полк так и не вышел. Сдерживал немцев до конца, там и полёг. Собственно, выйдя к своим, я вынес его знамя. А у немцев отобрал, они его захватили. Весь пулями побит и кровью знаменосца пропитан.

— Ты где был? — в лоб спросил начальник штаба дивизии.

Отвечать тому, что летал в Берлин, а это так и было, три дня потратил, скупал кондитерские изделия, добывал ценное, понятно не стал. У меня свободным накопилось почти сто пятьдесят килограмм, вот сто килограмм всё сладостями и заполнил. Ещё пятьдесят кило занял свежими овощами, редиска, огурцы и помидоры прямо из теплиц. В прошлый раз мне не до тортов было и пирожных. А когда возвращался, сел в тылу у немцев, то за счёт потраченного топлива, полнил запасы патронов к «МГ», и поискал брошенные склады дивизии, там нашёл патроны для своих «ППШ», тут случайно и знамя добыл. Големы молодцы, хорошо сработали.

— Затерялся, вёл бой вместе с бойцами Семьсот Семьдесят Первого стрелкового полка. Полк погиб, но мне удалось вынести знамя.

Достав свёрток из вещмешка, передал его полковнику. И сразу лист прошения о переводе в стрелковые части. А лучше вообще в другую дивизию. Служить далее в разведроте я не намеревался.

— Почему такое решение? — изучив прошение, знамя уже унесли радостные политработники, обхлопав мне все плечи, спросил начштаба.

— Не желаю и дальше общаться с неадекватным комдивом, который вместо получения ценных сведений, кроет матом и брызжет слюной. Отсутствие полного доверия к нему. Не желание доказывать, что разведданные точные и остальное. Просто не хочу служить в разведроте. Подальше от командования, поближе к кухне. В общем, у меня убили всё желание быть разведчиком.

Тот нахмурился, но мои мотивы похоже понял.

— Пока свободны, насчёт вашего прошения решим.

Полковника не было, тот убыл в штаб армии, и видимо до вечера не будет. Я прогулялся до роты, где та стоит мне сообщили. Узнал, что мои вещи остались во взводной землянке, меня же выпустили, только документы и пистолет вернули, с ремнём. Не до вещей было. Думал бойцы заберут, а те не стали этого делать, в спешке всё. Кстати, обрадовались моему появлению, пока меня нет, командир первого отделения всем рулил, сержант Герасимов. Он же мой зам. Однако о своём решении, я сообщил:

— Подал прошение о переводе в стрелковые части. Пока у нас командует комдив-истеричка, что только орать может, не желаю дальше в разведчиках быть.

Бойцы кто как принял это, но в принципе нормально. Посетил и ротного, капитана Куницына. Тоже сообщил, что прошение подал. Долго писал рапорт в его свежей землянке, что у меня было за эти четыре дня, большая часть ложь, хотя сдал три десятка солдатских книжиц убитых немцев и пять десятков наших павших бойцов, чтобы оформили не как пропавших без вести, но выглядит рапорт красиво. Отправил через ротного в штаб дивизии. Дальше делами взвода не занимался, оно мне не интересно, перевода ждал, а сам посетил речку. Купался и загорал, пока можно было. Там меня и нашёл посыльный от комдива, вернулся значит, срочно в штаб затребовали.