Спасти красноармейца Райнова. Книга четвертая. Райнов

На этом мы пока расстались. Я сам к кухне сходил, получив в свой трофейный плоский котелок и щей, и картошки на второе, с котлетой, хорошо у нас штабных кормят, и нас заодно, так что поел. Компот был. И пока принимал пищу у себя в землянке, мне отдельную вырыли, всё размышлял. Помните в прошлом теле, когда на СВО был, я себя под суд подставил и на гражданку ушёл? Это было осознанное решение, да потому что на своём месте я был как в кандалах, работать нормально не мог. Итак командование знало лишь процентах о двадцати-тридцати моих действий. Остальное списывали на работу неизвестных групп. А когда свободу получил, раз в два месяца, говорил жене что я на долгую рыбалку, и на Украину улетал, на пару недель, а когда на одну. Да я за одну столько успевал, что за полгода будучи комбатом, не совершал. Правильно ушёл. По тылам работал, тюрьмы освобождал, лагеря военнопленных, вооружал последних, и к своим направлял. Много чего сделал. Особенно на наёмников любил охотиться. То есть, я там работал в удовольствии, и никто по рукам не бил. По сути мне предлагали такую же работу. Это интересно. Тихая и спокойная жизнь в дивизии подходит к концу, скоро Красная Армия начнёт наступление, а там как пойдёт. А тут сам себе хозяин, делаешь что хочешь. Правда, в рамках выполнения того задания, что дадут. Можно пополнять хранилище интересным, даже выбирая. Ну и без этого пополню, это так. Так что даже и не знаю, что выбрать. И ещё перевод в органы госбезопасности, это не армейские отряды, а их группы. Что-то тоже не хочется. Ходят слухи, что у них выхода нет. Если это не так, то принимаю предложение.

Так что помыв посуду, сам это делаю, ну и подтянув аккордеон, стал наигрывать. Время ещё есть, а музыка меня успокаивала. А добыл его ещё в октябре прошлого года. Землянку зачистили, беря языков, а тут увидел эту красоту на столе, не смог удержаться и прихватил. Так что музыка снова со мной, часто бойцам играл. Вот так успокоившись, вернулся к штабу. Кстати, а чего майора ко мне не отправили? Своя землянка. В штабе его расположили? Мы снова в том же кабинете встретились, и я сказал:

— В принципе согласен, но с одним условием. Сразу по окончанию войны, в отставку. Ненавижу армию и службу, особенно тех, кто смеет мне отдавать приказы. Да ещё ором. Воюю только потому, что Родину защищаю.

— Конечно, — легко согласился тот. — Никаких проблем.

Дальше меня вывели из состава дивизии, да часть вещей сдал, «ППШ» свой, и на машине, «Додж», что майору выделили в штабе фронта, покатили прочь. Даже без охранения, два бойца-автоматчика, что в машине сзади сидели, это ни о чём, а тут леса и диверсанты озоруют. Какой беспечный майор.

* * *

Самолёт ещё раз тряхнуло и показались языки пламени в хвосте. Командир наш, капитан Тавров, крикнул, еле расслышал через шум:

— Немедленно подготовиться к прыжку.

Штурман старого «Ли-2», открыл дверь, но тут так тряхнуло, под яркую вспышку, накопитель амулета личной защиты просел в половину, что я ощутил себя летевшим в открытом пространстве. Очередной снаряд взорвался внутри салона и просто разломил старый транспортник. В стороне падали полыхающее куски. И это удивляло. Передовую мы перелетели ещё час назад, это куда пилот сунулся, что там настолько мощная защита? А куда летим, не знаю, в курсе был только командир нашей группы, как и о сути задания. Не понимаю этого. Это мой первый заброс, сегодня шестое июня, три месяца адской подготовки позади, и я в качестве зама командира группы участвую в этом забросе. Неудачном, как видно. Мы на крупный город, где мощная зенитная защита нарвались? Поди знай. Где мы находимся, мне неизвестно. Я в сознании был, держал кольцо, затяжным шёл, и недалеко от земли, дёрнул за кольцо, мощный рывок и купол парашюта над головой, а через полминуты принял ногами землю, перекатом погасив скорость. А пока собирал парашют, убирая купол в сумку, скинув ранец, то вспомнил как эти три месяца прошли. Надо сказать, перевели меня в НКВД, не меняя звания, я так и остался старшим лейтенантом, заменили удостоверение, официально я числюсь в штабе дивизии Дзержинского, и дальше на особую базу подготовки, где я бегал и много стрелял с молодыми новобранцами, немало девчат было, готовился, изучал подрывное дело. В общем, немало материала давали. Хотели в мае отправить с группой, но там что-то сорвалось, переиграли, группа улетела с другим офицером в качестве зама. До меня вот только сейчас дошло. Уже две недели как познакомился со всеми ребятами и девчатами группы, было десять парней, себя и командира считаю, и две девчушки. Снайпер и радистка. Думаю, все погибли. В общем, о подготовке нечего рассказывать, за три месяца территорию базы я покидал всего раз двадцать, и то нас возили на аэродром, и мы там совершали прыжки с парашютом. Двадцать прыжков ровно у меня. В Подмосковье база. Это всё. В общем, не понятно где, неизвестно что делать.

— О, так я не один выжил? — приметив купол парашюта недалеко от меня, как раз приземлился неизвестный, пробормотал я.