Спасти красноармейца Райнова. Книга четвертая. Райнов

Конвоиры остались у дороги, стреляли вслед убегающим, кто выжил, и стерегли тех, кто остался, такие тоже были, оттого я спокоен. Поэтому, когда наклонился, и раздавшийся из-за спины выстрел, пролетевшая пуля надо мной, стали неожиданными. Я упал, машинально убрав гриб в хранилище, и перевернувшись, увидел солдата. Совсем молодой, что с мстительным прищуром передёрнув затвор, выбив гильзу, снова прицелился в меня, тут я глянул ему за спину и сделал большие глаза, но тот не повёлся, и зря, удар штык-ножа вошёл тому спину. Два бойца, крепкие, явно из артиллеристов, тоже без петлиц, но у одного карабин и подсумки с ремнём, вот что их задержало, быстро сняли с него карабин, ремень с подсумками и скрылись дальше в зарослях. На меня даже не взглянули. Я же, кряхтя, стараясь не стонать, рана разболелась, встал и подошёл к убитому. Тот уже отошёл, хороший удар. Сначала часы снял наручные, убрав в хранилище, дальше по карманам. Документы, пачка папирос, початая и коробок спичек в нагрудных карманах. Прибрал, расчёску тоже. Складной ножик в кармане галифе, и в нём же наручные часы. Вторые. С кого-то снял, может и с нашего командира. Мелочь монетами и всё. Какой бедный солдат. Прошёлся по голенищам, пусто, ножа или ложки нет. И ранца нет, и не было. Сзади колонны несколько телег катило, там вроде трое пулемётчиков. Слышал, как они молотили, наверное, ранец там. Дальше сил хватило добраться до тех зарослей малины, за которыми бойцы скрылись, что меня по сути спасли, по пути сорвал ещё три белых гриба, больше на глаза не попадалось. Заполз в малинник поглубже и там вырубило. Я очень устал. Почти четыре часа в пути были.

Очнулся я, когда мне по ноге пнули, заворочавшись полусел, сонно осматриваюсь. Ещё день был, и рассмотрел, что в меня тыкал веткой немецкий солдат. Увидев, что я очнулся, повелительно махнул рукой, мол, вылезай. Сил немного прибавилось, так что аккуратно вылез. Какие-то лица у солдат недобрые. А рассмотрев того убитого молодого рядового, тело уже на носилках лежало, понял почему.

— Ты убил? — спросил один из солдат, но больше жестами спрашивал.

Я же ответил на немецком:

— Чем, голыми руками? У меня сквозное ранение плеча, и по голове прилетело. Все побежали, и я побежал. Но я ранен, хватило сил заползти в кусты и потерял сознание. А что тут было я не знаю.

— Ганс, он не врёт, — изучая меня, сказал другой из четырёх наличных солдат. — Кровь на форме только его, свежей нет. Да и нет у него ничего.

Меня обыскали, в рану потыкали пальцем, отчего я взвыл, даже с сомнением на носилки посмотрели, но поняли, что мне нести не по силам. Погнали впереди на дорогу, сами следом тело понесли. Ага, похоронная команда работала. Судя по размерам хранилища, кило и двести грамм, я больше часа без сознания пролежал. Кстати, а как меня рассмотрели? А вот услышал доклад солдата офицеру, и узнал. Повязка на голове выдала, белая, рассмотрели сквозь листву. Вот же. Впрочем, сильно я не расстроился, что снова в плен попал, сбегу ночью. Больше расстроило, что после того как тело павшего подняли в кузов грузовика, похоже там тела других убитых конвоиров, тот злобный Ганс, подойдя заставил меня снять сапоги. Чёрт, всё же лишился их. В бараке берёг, снимал только днём, когда не спал, чтобы ноги отдохнули и портянки просохли. Если бы ночью снял точно увели, а тут они приглянулись этому солдату. Хотя пыльные и не начищенные, специально в таком виде держал. Портянки, подумав, скрутил в рулон и убрал в карман галифе. Особо мной не интересовались, дорога пуста от пленных, тех что остались ранее увели, только вот эта команда работала. Грузовик всего один. Встав с травы, где мне указали сидеть, один солдат на меня посмотрел, и я показал на округлый бок красноармейского котелка в траве. Тот кивнул, так что я подошёл и поднял котелок. Целый. Бойцы бежали, кто-то бросал имущество. Рядом приметил ещё один, и надо же из него выпала ложка. Первый прибрал в хранилище незаметно и пройдя три метра подобрал второй с ложкой. Их тоже прибрал, хранилище стало наполовину занятым, и вернулся на место где раньше сидел.