Спасти красноармейца Райнова. Книга четвертая. Райнов

Тела наших немцы собрали и уложили в ряд на обочине. Три десятка. Ничего делать не стали, оставили так. Чуть позже меня стали бить. Просто избивали, вымещая зло за своих убитых. Один удар по плечу пришёлся. Вырубило. Очнулся от тряски и рёва движка, мы куда-то ехали. Сел облокотившись о холодные тела, и поглаживая плечо, там пятно свежей крови расплылось, не стал присматриваться к дороге, где нужная деревня знаю, найду то что спрятал. Я надеюсь на это. В кузове те четверо солдат и вповалку тела конвоиров. Посчитал со скуки, двенадцать убиты, их сильно порвали, убивая. У многих лица искажены мукой боли. Эти четверо живых были хмурыми, в кабине шофёр и офицер, но доехали до какого-то села, судя по шуму, рядом железнодорожная ветка, проходил состав. Паровоз свистел. Там меня высадили, один сопровождал, перекликаясь со знакомыми, солдат в деревне хватало, и вскоре шатающегося от ран и синяков, завели в сарай в одном из жилых подворий. Время примерно часа три дня, есть сильно хочется, но главное лучи Солнца вполне пробивались через щели в стенах сарая и было светло. Не один я там, с десяток бойцов, и ни одного командира. Отойдя в угол, я сел, осматриваясь. У ворот стоит поганое ведро. Хм, у нас в бараке не было, угол отделили и туда ходили по нужде. Один боец молодой, с доверчивыми глазами, с надеждой поглядывая на меня, приблизился и присев рядом, спросил:

— Товарищ командир, какие будут приказы?

— Кто такой?

— Красноармеец Алешин. Боец Сто Девяносто Пятой стреловой дивизии.

— А я лейтенант Райнов, взводный из Девятнадцатой танковой дивизии. Приказываю отдыхать боец, ночью уходим.

— Есть, — радостно козырнул тот, вполне мог, пилотка была, пусть и без звёздочки.

После этого тот отошёл к трём молодым бойцам, похоже одна компания и те зашептались, я же лёг, и закрыл глаза. Почти сразу вырубило.

Очнулся видимо сразу, почти ничего не изменилось, даже пятна лучей солнца почти на тех ж местах, как я помнил. Рядом стоял немецкий солдат, второй у дверей. Мне велели подняться и следовать за ними. Судя по тому как Алешин и его дружки волком смотрели на двух других пленных, те сидели в стороне, сдали меня они. Или один из них. А так вывели и увели в другой сарай, на соседнем подворье, уже пустой. Тут нагрёб соломы в угол, одной рукой, и вскоре снова уснул. И снова очнулся не сам, солдат принёс еды, это была сырая морковь, две штуки, варёная картофелина и кусок хлеба. Да простая вода в кружке. А вечер похоже, сел и стал ужинать, да всё заточил, я голоден. Напился, прибрал кружку в хранилище, пригодится, и снова спать. И в этот раз проснулся уже сам. Темно было. Хм, судя по похрапыванию в углу, в сарае я уже не один. Странно что раньше не подняли, железная дорога тут работает, погрузили бы и отправили в Польшу или где там ещё крупные лагеря? Хотя их уже не хватает, много пленных, на оккупированных территориях организуют. Да в ужасных условиях. Думаю, или в расписание включили или если пешком погонят, то просто накапливают, чтобы мелкими партиями не гонять. В общем, чёрт его знает. Я немного посидел, растирая лицо рукой, и глянул что там с хранилищем? Ничего себе, семь килограмм объём? Это что я под утро проснулся? Однако я только доволен был тем что увидел.

Подполз к стене, прислушался, вроде тихо, и убрал по очереди две доски снизу. Тут же достал, и отбросив. Дальше подумав, всё же пошёл на храп, но раньше наткнулся на спящего, ногой задел, отчего тот сразу проснулся, шёпотом спросив:

— Кто?

— Лейтенант Райнов, танкист. Кто такие?

— Лётчики, сбили днём. Прям к немцам в лапы на парашютах опустились. Тут я, штурман, младший лейтенант Самсонов, и командир мой, майор Гиоргадзе.

— Я там доску выломал, можно выбраться. Я первым, вы не торопитесь. Сначала часового возьму. Стукну в ворота.

— Понял.

Дальше я показал тому где отверстие, и выбрался, а штурман пополз к командиру своему, будить. У ворот действительно маячил часовой, как я и думал. Напружившись у угла, прикинул что делать. Голову в хранилище вряд ли уберу, шесть кило свободного, не знаю весит та столько или нет. А вот убрать прослойку у шеи, по сути перерубив ту и голова покатится, это смогу. Вот так и рванул. Тот резко обернулся, но крикнуть не успел. Голова соскользнула с шеи, покатилась, а я придержал тело, опуская его, фонтанирующего кровью. Тьфу-ты, на меня плеснуло. Отложив карабин, выбросил из хранилища кусок шеи, снял ремень и прогулялся по карманам, рукам и сапогам. Да стукнул в дверь ворот, давая сигнал. Карабин сразу убрал в хранилище. Как и все патроны к нему из подсумков. Мелочёвку из карманов, часы наручные, документы. Всё, хранилище полное. С трудом стащил сапоги, дёргая. Нет, не мой размер, но прихватил. Ремень с подсумками и всем что навешено на него, на плечо, и направился к сараю на соседнем подворье. Про Алёшина я помнил. Раз обещал, сделаю. А лётчиков и след простыл. А нет, подобрались, и штурман шёпотом спросил:

— Ну как?