Спасти Кремль

Когда Александров вернулся, лицо его было мрачным, а глаза горели.

– Есть новости, – кратко сообщил он.

Услышав о том, что войска будут отступать без генерального сражения у стен Москвы, Луша только молча кивнула.

Потом спросила:

– Это вам тот офицер рассказал?

– Да, это – Шнейдер, адъютант главнокомандующего. Так что сведения точные, из первых рук. И вот ещё что. Он интересовался, нашёл ли ты, Раевский, свою сестру!

Раевский вытаращил глаза и захлопал длинными девчачьими ресницами.

– Так он меня за Русю принял! А я удивляюсь, откуда он мою фамилию знает! Думаю – может ваш знакомый. Удалось ли мне до Москвы добраться, спрашивал. А я-то спросонья ничего не пойму…

– Он, стало быть, брата твоего знает. Вы, видно, похожи с братом-то?

Кадет лучезарно улыбнулся.

– Ещё бы. Мы же близнецы!

Тут настал черёд Александрова удивляться.

– Ты мне не говорил, – слегка обиженно протянул он.

– Да как-то к слову не пришлось, – отмахнулся Раевский. – Ну, сказал он вам ещё что-нибудь?

– Сказал. Брат твой на хорошем счету. А известен здесь, потому что сообщил в штаб армии важные сведения.

– Молодец, Руська! – взлетел вверх победно сжатый кулак кадета. – Но где же он теперь? – Кулак опустился. Кадет Раевский принялся нервно грызть его, сам того не замечая.

– Ну, адъютант, наверное, полагает, что он теперь в компании улана Александрова.

– Не смешно, – в голосе кадета послышались слёзы.

– Ты, Раевский, зря расстраиваешься, – рассудительно уговаривал его улан. – Вести о брате получил – это же хорошо! Значит жив, здоров. Герой, к тому же. Чего ещё желать?

– Я к нему хочу! – распустил губы кадет, явно собираясь зареветь, как девчонка.

– Смирно, кадет Раевский! Вы в армии, а не в институте благородных девиц!

Кадет всхлипнул, шмыгнул носом и быстро вытер рукавом глаза. Благо, в наступивших сумерках не заметно было, что они изрядно покраснели.

– Что у тебя адъютант спрашивал? Удалось ли тебе до Москвы добраться? Так? Стало быть, брат твой в Москву направлялся. Ну, не прав ли я?

Луша ещё раз шмыгнула носом и кивнула:

– Думаю, прав.

– Пойдём-ка ужинать, нас ждут уже. Поедим и спать. А утром… Утро, Раевский, вечера мудренее.

На Дорогомиловской заставе

Французы ждали. Вот-вот случится то, к чему они так давно стремились. Четырнадцатое сентября 1812 года – великий день. День триумфа. День славы.

Несколько часов простоял Наполеон со свитой и своими гвардейцами на Поклонной горе, куда к нему на поклон так и не явились эти русские. Столь долгое ожидание могло вывести из себя кого угодно. Однако у ног Наполеона лежал огромный, сказочно богатый город, и это воодушевляло. Его величество имел твёрдое намерение вступить в древнюю столицу России как можно более торжественно.

Теперь, остановившись на границе города, у Дорогомиловской заставы, император спешился, и снова ждал. Он ждал, что склонившая голову Москва, наконец, поднесёт ему, полководцу Великой армии, ключи от своих ворот.