Спасти Кремль! «Белая Гвардия, путь твой высок!»

– Все верно, и это не может быть совпадением! – Чекист бросил заинтересованный взгляд на женщину. – Вы, Мария Александровна, спасли своего внука, как это ни звучит дико. То-то «Беспокойный» рванул из Новороссийска в Одессу, и это чудесное исцеление Арчегова, а ведь такое ранение всегда смертельно. А-а, вот в чем дело… Камушек у вас есть интересный в ридикюле, спиной чувствую…

– Можете взять его в руки!

– Благодарю покорно, я не самоубийца! – Мойзес поморщился от такого предложения, наткнувшись на удивленный взгляд Фомина. После небольшой паузы чекист снова заговорил: – Я на тебя грешил, но, выходит, ошибка вышла. Все правильно, родная кровь всегда свое возьмет. То-то наш Константин Иванович постарел страшно, и глаза иными стали – видно, внутреннее содержимое на внешнюю сторону сильно влияет, душа на оболочку, так сказать. Свой истинный возраст принимать стал… Полный твой антипод, Семен Федотович, – ты помолодел, а он стареть начал!

Фомин молчал – такой разговор совсем перестал ему нравиться. Мойзес несколькими фразами подвел черту под тем, над чем он напряженно порою думал. А это уже не на шутку страшило, и полковник начал бояться своего заклятого врага.

Нет, свою собственную жизнь отдал бы не задумываясь, но вот что будет с Машей – наводило страх до дрожи! Изворотливый ум, коварство и запредельная жестокость чекиста не знали границ.

– Не нужно дергаться, Семен Федотович! – Мойзес словно прочитал его мысли. – Я не буду вас убивать, а тем более куда-то увозить, прятать, чтоб пытать в тайном месте. Хлопотно это, да и не нужно. А потому давайте лучше перейдем от «потусторонних дел», связывающих нас, к насущной реальности. У меня к вам есть пара невинных вопросов – ответьте на них, и мы закончим нашу встречу в тишине и согласии! И не без взаимной выгоды, смею вас заверить…

Верден

– Страшно представить, какие здесь бы-ли бои!

Константин Рокоссовский пристально, с содроганием в душе смотрел на изрытое огромными воронками помертвевшее поле, на одинокие черные стволы деревьев, торчащие обгорелыми спичками, а ведь раньше там рос густой лес.

Трех лет не хватило, чтобы земля залечила полученные раны – прокатившаяся по ней безжалостным огненным валом война навсегда изуродовала ее чудовищными шрамами.

– Здесь мы полностью обескровили нашу армию…

Гудериан с кривой улыбкою на бледном лице тоже рассматривал развернувшуюся перед ним картину бойни, уже знаменитой в истории «Верденской мясорубки».

– Генерал Фалькенгайм здесь допустил роковую ошибку, начав бои на истощение живой силы. Но это не выход из позиционного тупика, прах подери!

– Ты прав, Хайнц! Надеюсь, что мы завтра прорвем их позиции, благо окопы наспех отрыты…

Двумя колоннами, еле продвигаясь по февральской грязи, Красная армия продвинулась вперед через Эльзас и Лотарингию, буквально выдавливая на своем пути пытавшиеся сопротивляться французские войска. Именно пытавшиеся – бациллы коммунизма уже сделали свое дело, и «паулю» в своих голубоватых шинелях с касками Адриана на головах, прошедшие через горнило мировой бойни, через кровь, грязь и вонь, попросту отказывались сражаться за интересы парижских воротил.

Наступай одни только германцы, и тогда буржуазная агитация против ненавистных «бошей» сработала бы. Но все дело заключалось в том, что в авангарде войск мировой революции пошли русские, к которым в здешних краях относились с неприкрытой приязнью. А с ними маршировали и те пока немногие французские солдаты, что уже повернули кинжальные штыки против своих классовых врагов, нацепив на красные флаги лозунги еще не забытой людьми, всего каких-то полвека ведь прошло с тех самых дней и свидетели живы, Парижской Коммуны.

Фронт прогнулся до Эпиналя и Вердена, оставив в тылу прежнюю линию мощных укреплений, удержаться на которой так рассчитывали французские генералы.

Но что они могли сделать, если их армия начала расползаться, как сшитый гнилыми нитками кафтан!

Переход на сторону красноармейцев являлся обыденным делом, как и стрельба по собственным офицерам. Дезертирство ширилось, а вместе с ним расползались будоражащие всю страну слухи. Казалось, что еще немного, и революционный взрыв будет неизбежен и Францию зальет очищающее пламя гражданской войны…

– Надеюсь, твои танки завтра себя покажут?

Рокоссовский, ставший командиром бригады, в которой всадников было меньше, чем в его полку, с которым он перешел когда-то Вислу, надеялся только на удар этих стальных «коней». В феврале под Мецом кавалеристам его бригады удалось перехватить колонну пятитонных грузовиков, в кузовах которых перевозили малые танки «Рено».

Экипажи в большей части разбежались кто куда мог, но два десятка танкистов добровольцами перешли на сторону красноармейцев. Они и стали основой спешно формируемого интернационального танкового полка РККА, в который зачисляли всех служивших ранее в бронечастях русских. А также тех немцев, что знали автомобили, имели техническую подготовку или некоторый опыт службы в немногочисленных танковых отрядах бывшей кайзеровской армии.