Спасти Москву! Мы грянем громкое Ура!

— Да понимаю я, — жена крепко придержала ладонью плечо вскинувшегося на кровати Семена. — Что такое воинская служба, я сама прекрасно знаю, забыл, чай, что казачку взял. Мы через три дня все равно поедем на Дон, с танками твоими. Ты же в Ростове с ними будешь на расквартировании, а оттуда до Новочеркасска рукою подать — погостим у батюшки, слава богу, там сейчас мирно. Зато ты под свое начало целый отряд этих бронированных монстров получил, пусть три дня тебя в супружеской постели не видела, днем и ночью на причале пропадал, горе ты мое!

Семен вздохнул с облегчением, вспомнив эти кошмарные дни и ночи, когда прибывший в порт английский транспорт спешно освобождали от тяжелой бронетехники.

Это ведь не шутка, за столь короткий срок вытащить из трюма плавучим краном многотонный танк, поставить его на железнодорожную платформу да еще качественно там укрепить. Заодно выгрузить и снова погрузить запасные части, автоцистерны, вооружение, боеприпасы, гусеничные ленты и множество других комплектующих, без которых танковый отряд просто воевать не сможет.

— Я за тебя теперь полностью спокойна, суженый мой…

Маша нежно погладила его по животу, крепче прижалась горячей щекою к предплечью.

— Это какой-то гремящий ужас на гусеницах. Настоящая, стальная крепость. Большая, страшная. Мой папа раньше и помыслить не мог, что на смену казачьим коням придут такие монстры!

— Броня крепка и танки наши быстры…

Семен промурлыкал в нежное ушко слова неизвестной пока здесь песни. Разубеждать жену не стал, только поддакивал, пусть у нее сердечко за него не беспокоится.

Вот только мысли, настоящие, потаенные, что про действительную немощность танков ведали, держал в голове. Незачем знать девчушке, что броня этих «крепостей» обычной пулей может пробиваться с борта, правда, в упор, и даже шрапнель, поставленная на удар, броню в полдюйма проламывает с легкостью.

А там все — хана!

В этих допотопных танках баки расположены неудачно, горючего много, и пары бензина постоянно просачиваются. Это ж не дизельный Т-34, тут сравнивать нечего!

— Ты ведь раньше на них воевал, Сеня?

— Воевать не приходилось, Машенька. Я с двадцать пятого года был в автотанковый полк переведен. Те же «Риккардо» были, «Тейлоры», да потом на наши МС-1 пересел, эти с французских «Рено» были скопированы, только в башне дополнительно пулемет установили к пушке.

— С двадцать пятого, — протянула жена и прижалась еще теснее, хотя и так обнимала крепко. — Не могу привыкнуть, что ты побывал уже в будущем и обратно вернулся. Интересно ведь…

— Ничего интересного, — резче, чем хотелось бы, отрезал Фомин, ставший по собственному желанию Ермаковым, когда его, обезображенного, держали взаперти в госпитале.

И надо же такому случиться, что в поезде он встретил будущую жену, оказавшуюся не просто однофамильцем, но и бабушкой настоящего Ермакова, что стал в этом времени генералом Арчеговым.

Бабушкой, которая еще первого ребенка под сердцем не носила — вот какая гримаса истории и временного перелома.

— Ты свой танк выбрал?

Маша, как истовая дочь и жена офицера, всегда старалась быть в курсе военного дела. Потому все эти дни с пристани не уходила, при молчаливом попустительстве офицеров отряда, что с нескрываемым обожанием смотрели на третью полковую даму и сочувственно поглядывали на ее сильно обгоревшего мужа. Вот о таких бедах, что несла на себе служба в броневых частях, все дружно помалкивали, дабы уберечь нервы любимых женщин.

— МК-5 «Композит», — сразу ответил Фомин. — Я на нем прошлый раз служил, только мы его только «Риккардо» по марке двигателя называли. А МК-В тот же ромб, только несколько меньше, и вооружен одними пулеметами. И броня у него тоньше, да и не знаю я его толком. Служить раньше не приходилось на таком.

— А почему ты его «композитом» назвал?

— Англичане свои танки либо пушками вооружали, либо пулеметами. Первые именовали «самцами», а вторые «самками», — совершил экскурс в историю танка Семен Федотович, окончивший в свое время военную академию имени Фрунзе.

— Вот только весной 1918 года «женщины» на германские танки, а те вообще сараи на гусеницах, напоролись и были расстреляны из пушек. С того боя британцы и стали тасовать вооружение, с «самцов» по одной пушке снимая, чтоб у всех танков хотя бы по одной пушке было, дабы в случае схватки с «панцером» за себя постоять.

— «Самцы» и «самки», — медленно протянула Маша, как бы пробуя языком слова. — А ведь удивительно точно подмечено. Орудия бьют редко, но сильно, а пулеметы часто молотят, тараторят, как крестьянки у «журавля». А вот с «композитом» как-то не так вышло, нехорошо. Мудреное такое название, язык сломаешь.

— Танкисты термин сей не используют, — усмехнулся Фомин. — Я твой слух берег. А так эти танки иначе называют, по-простому. Даже присказка такая у нас есть, прости за бранное слово — «пятый марк» гермафродит, сам е…ся и родит!