Спасти обязан

- Ты тоже хорош, часовой. А если бы к нам чеченец злой с наточенным кинжалом подобрался? Кто бы за тебя потом выкуп платил?

Бандит только недоуменно хлопал глазами.

- Эх ты, теленок, - резюмировал я.

В передней машине, услышав шум, тоже завозились. Наскоро умывшись холодной водой из канистры, мы позавтракали бутербродами и чаем, сохранившим тепло в термосе. Борис хотел что-то сказать, но я прервал его.

- Так, дурака больше не валяем! Слушаться теперь все будут меня.

- Это почему еще? - не понял Борис.

- По кочану. Опыт подобных походов есть только у меня. Ну, и у Стаса. Вы же здесь - пацаны. Встретимся с патрулями - будете разговаривать, у вас полномочия имеются. Во всем остальном слушаться беспрекословно.

- Может, тебе и «ствол» отдать? - скептически вопросил Леша.

- Нужен будет - сам отберу, - парировал я и, сделав короткое, практически неуловимое обычным глазом движение, достал из бокового кармана его куртки семнадцатизарядный австрийский «глок» - оружие хорошее и надежное, с малой отдачей из-за своих пластмассовых деталей. Выщелкнул обойму, осмотрел ее, вставил назад. Леша только теперь лапнул себя по карману, остальные и двинуться не успели. - Понял, щенок? Еще раз хвост попытаешься поднять - совсем игрушку отберу, чтобы не баловался. Держи! - я бросил ему пистолет. - Чтобы было понятно, это ко всем относится. Спасы ерундой не занимаются. Будете гоношиться - шеи скрутим, как котятам.

Речь моя имела успех. Настя поаплодировала, Стас открыто ухмылялся. Оружие Бориса и Саши тоже перекочевало к спасам. Мы не договаривались заранее об этом трюке, но действовать быстро умели. На бандитов больно было смотреть. Действительно, какие-то лохи, которым и в рыло дать за падло, настолько хлипкими выглядят, в мгновение ока превращаются в настоящих волков. Есть от чего пригорюниться.

Долго горевать мы им не дали. Расселись по машинам в том же порядке, что и вчера, сверились с картой и направились к ближайшей дороге. В Грозный нам ехать было совершенно ни к чему. Мне казалось, что надо забирать к северу, минуя Наурскую. Сейчас настало время прислушиваться к своим ощущениям и доверять им. Снимать воспоминания клиента считалось некорректным, я уже говорил. И почти никогда я этого не делал. Теперь вот пришлось пожалеть. Чужое сознание в момент перехода практически беззащитно. Ты подминаешь его, заставляешь закрыться и чем плотнее, тем лучше. Клиент не должен мешать спасать себя. Неполное замещение - очень опасная штука, практически смертельная. Как для клиента, так и для его спаса. В нашей практике такого не случалось, но из опыта западных сейверов мы знали, что в это случае получается один сумасшедший и один полутруп. Для того чтобы как-то исправить положение, нужно немедленно посылать еще одного спасателя, чтобы он вытащил из беды клиента и как можно скорее доставил его к специалистам, которые разделят сознания всех троих и вернут их в собственные тела. Но получиться это может только если все сделано буквально молниеносно. Конечно, если бы я знал, как дальше развернутся события, наплевал на возможные последствия и как следует покопался в сознании Круталова. Но когда это человек предварительно соломки стелил туда, где упадет? Вот и приходилось теперь прислушиваться, ловить каждую тень в памяти.

Мы добрались до неширокой асфальтированной дороги и двинулись по ней, углубляясь на территорию Чечни. Дорога была основательно разбита. Похоже, после войн, во время которых здесь не однажды проходили танки и прочая техника, никто не брался ее ремонтировать. Чеченцам было не до того, они воровали скот и заложников, устраивали межтейповые разборки, в общем, жили полной жизнью. А российские строители, которых как раз и захватывали в заложники, ехать сюда отказывались. В народе бытовало мнение, что надо бы границу с Ичкерией закрыть наглухо, может быть, даже стену построить, на манер берлинской. И пусть себе варятся в собственном соку. После того, как нефтепровод прошел вокруг Чечни, надобность в это республике отпала. Но это по общему мнению. Правители же так не считали. Видимо, очень все было завязано большими деньгами. Вот и оставалось это бельмо на российском глазу.

Размышляя так, я поглядывал по сторонам и, как могло показаться, больше ничем не был озабочен. Но это только казалось. Подсознание мое едва не кипело. Должно было остаться что-то: слабый намек, мимолетное упоминание. Тень памяти. Чтобы это уловить, нужно было не мешать, отвлечься на что-нибудь, сидеть бездумно, наслаждаясь окружающим пейзажем. Тогда в один прекрасный момент и явится, как озарение, нужное воспоминание. Все-таки не хотелось мне прибегать к шприцу.