Спасти огонь

Когда мы подошли к самой тюрьме, начали раздаваться хлопки. А потом взрыв. Люди в ужасе бросились назад. Рокко накрыл меня своим телом, остальные выстроились вокруг и оттащили меня. Снова взрывы и выстрелы. Рокко пригнул мою голову: «Вас могут подстрелить, сеньора». В облаках слезоточивого газа мы побежали к машинам. При виде нас остававшиеся там телохранители открыли дверцы; мы запрыгнули, дверцы тут же захлопнулись. Я осмотрелась. Мимо неслась обезумевшая толпа. «А где Тереса?» — «Мы ее потеряли, сеньора». — «Как это — потеряли?!» Мне не ответили. Машина рванула с места. Водитель ловко лавировал между десятками бегущих людей. Он вырулил на проспект, и мы покатили к дому.

Машина садится напротив не последнего человека в картеле «Тамошние»: сколько хочешь за это и это? Мен отвечает: столько-то и столько. Машина подсчитывает в уме: «Не. Это ты загнул. У меня такого баблища и близко нет». Мен смеется: «Ну так я и не игрушки тебе толкаю». Начинают торговаться. Да, нет. Ты меня уважаешь, я тебя уважаю. А как будто не уважаешь. Не уважал бы — сестру бы твою отделал. Сколько предлагаешь? Столько-то. Не. Ну столько еще сверху. Лады. Жмут друг другу руки: сделка состоялась. Машина закупает фентанила примерно на семь тысяч передозов. Бонусом мен дарит ему хлорид ртути. Четыре запечатанных контейнера с черепами и надписями: «Опасный материал. Обращаться с осторожностью. Вскрывать в противогазе».

Договариваются о времени и месте передачи фентанила. Машина забирает хлорид ртути, кладет в багажник, едет в отель, собирает манатки, выписывается. За пять тысяч нанимает двух таксистов, которые раньше выполняли «Киносам» всякую мелкую работку в Синалоа, и посылает забрать товар. Сам он ехать не собирается. Он много лет знает не последнего человека из картеля «Тамошние» и считает своим корешем, но в мире нарко никогда неизвестно, кто тебе на самом деле кореш, а кто нет.

Он просит таксистов скинуть местоположение и отзвонить-ся, когда прибудут в условленную точку. И не отключаться от звонка ни на секунду. Они садятся в прокатный фургон и отчаливают. Машина отъезжает на тридцать километров от города и прячется в лабазе у обочины, бывшем автосервисе. Стоит адская жара, с Машины градом льет пот. В тропической растительности трещат цикады.

Он дремлет на изъеденном жучками деревянном стуле. По полу раскиданы пожелтевшие газеты. В углу валяется ломаный диван. Пахнет дерьмом и мочой. Сюда дальнобойщики по нужде заходят. От жары дерьмо засохло. Но мухи все равно тучами роятся над ним. По ватсапу приходит местоположение. Они прибыли туда, где сменяют бабло на чемоданчик фентанила.

Если бы он покупал на грани це, за такую сумму ему досталось бы в десять раз больше. Сделка века, нах. Но ему это не интересно. А интересно одно: свернуть шею Хосе Куаутемоку.

Звонит таксист: «На подходе, шеф». «Не вешай трубку, — командует Машина, — положи телефон вверх ногами в карман рубашки и не отключайся, пока я не скажу». Вверх ногами — чтобы динамик не терся об ткань и было лучше слышно. «Лобро», — отвечает таксист, смуглый курчавый увалень.

Машина включает громкую связь и кладет телефон на проржавевшее оцинкованное ведро. Он слышит, как таксисты вылезают из тачки и здороваются с теми, кто прибыл на стрелку: «Здорово». — «Здорово». Все идет хорошо, но потом один из «Тамошних» спрашивает: «А где, на хрен, Машина?» — «Он не придет», — отвечает толстый таксист. Пауза. «А бабло?» Хлопает дверь, открывается застежка на портфеле. «Все здесь». Удаляющиеся шаги. Голоса вдалеке. Снова шаги. «Сейчас товар поднесут». — «Спасибо», — отвечает жирдяй. И вдруг раздается автоматная очередь. «Нет… нет…» — чуть слышится голос второго шофера. Тяжелое дыхание, стоны, голоса: «Добивай гада». Выстрелы, смех. «Мозгами меня забрызгал, козел», — жалуется кто-то. «Не хрен было так близко палить». Хи-хи, ха-ха. Двое типов валяются в пыли, как вытащенные из воды рыбы, а им хиханьки да хаханьки.

Машина выключает телефон. Берет булыжник и разбивает его вдребезги. Нельзя оставлять следов. Нужно как можно скорее сливаться. Через несколько минут на всех выездах из штата выставят блокпосты. На платных магистралях, на шоссе, на сельских дорогах. Как это он не догадался, что «Тамошние» под «Теми Самыми» ходят? Его кореш капнул, что Машина тут шопингом занимается, и босс боссов подослал к нему убийц.

Машина садится в пикап и топит на максимальной скорости. На шоссе не выезжает: там обычно военные стоят, и точно какой-нибудь урод привяжется. Дует по проселочной дороге на запад. На ста пятидесяти в час петляет меж плантациями сахарного тростника и полями под паром. Крестьяне и коровы изумленно смотрят ему вслед.