Спасти огонь

Машина не собирается сдаваться. Выставляйте ему сколько угодно мышеловок. Он свершит месть, и никто его не остановит. Он умеет читать знаки. Поэтому и послал за фентанилом таксистов — так в прежние времена люди заставляли своих слуг пробовать грибы, чтобы узнать, ядовитые они или нет. На сей раз гриб оказался ядовитым. Точнее, его шоферов накормили свинцовыми шампиньонами.

С грузом хлорида ртути он прибывает в столицу. Решает каждый день ночевать в новом месте. Захудалых гостиниц на окраинах избегает — там обычно и останавливаются бандиты, и туда за ними являются другие бандиты. Выбирает безликие бизнес-отели американских сетей: дрянные завтраки и номера, пахнущие дезинфекцией. Постояльцы там скучные: менеджеры по продажам, мелкие чиновники, представители фармацевтических компаний, продавцы мебели да европейские туристы, которые не заработали на что получше и плохо себе представляли, где находятся эти отели, а находятся они обычно в промышленных зонах.

Справил себе фальшивые документы. Три удостоверения личности на разные имена и адреса. И слепому ясно, что они поддельные, но скучающим на ресепшенах сотрудникам отелей наплевать, кто к ним приехал — королева английская или Пабло Эскобар; главное — плати да сваливай не позже одиннадцати. Записывают имя, делают нечитаемую копию удостоверения личности, и пожалуйста, — ваш номер 718 или 502.

Первым делом, поднимаясь в номер, Машина всегда ищет эвакуационный выход. Составляет маршрут отступления, подсчитывает шаги и секунды возможного побега. По ночам выкладывает на тумбочку узи и два браунинга, а под подушку прячет обрез двенадцатого калибра.

В заведениях он не ест. Питается исключительно готовыми буррито и сэндвичами из «Оксо». Запивает кока-колой, ни в коем случае не пивом. Спиртного избегает. Пьяных всегда первыми пристреливают: они слишком медленно за пушки хватаются. Поэтому в той бойне столько «Киносов» полегло. В этиловом тумане они все еще спрашивали себя, уотс зе мэттер, а сами уже валились на пол с простреленной башкой и выражением лица «Зачем же я, дурак, столько пива усосал?».

Через несколько дней он решает, что страсти поулеглись и можно начать действовать. Ночью едет к тюряге. На нем оранжевый комбинезон — униформа столичных дворников. Паркуется возле водопроводных люков и лезет вниз с контейнерами хлорида ртути. Он наизусть помнит, где основная труба, а где второстепенные. Надевает латексные перчатки и противогаз. Тут достаточно вдохнуть или уронить на себя пару капель, и на счет десять космический рефери объявит тебе нокаут. И прости-прощай жизнь-жестянка.

Он идет к главной трубе, плоскогубцами закрывает вентиль. Вода перестает течь. Потом идет к второстепенным. Открывает заглушки. Уже собирается высыпать в трубу отраву, когда слабый проблеск совести заставляет его остановиться. Он ведь не знает наверняка, ведет ли эта труба прямо в тюрьму, или у нее где-то есть ответвление к соседним домам. Так можно и кучу невинных загубить. Он представляет себе, каку детей идет пена изо рта, как беременные выкидывают и одновременно зычно орут ругательства, словно кабацкие попугаи, как старушки падают и рассыпаются, подобно китайским вазам. Но одновременно он думает об Эсмеральде, как она стоит раком и кричит: «Еще, еще, еще!» Представляет, как Хосе Куаутемок сосет ее сиськи, трахает ее пальцем, а она кричит: «Еще, еще, еще!» Представляет, как они голые стоят в душе и она наклоняется и показывает ему зад, чтобы он вставил ей, а он намыливает ей дырочку, чтобы легче входил, а она кричит: «Еще, еще, еще!» Он представляет, как они оскверняют его чистую и непорочную любовь к ней. К горлу подкатывает рвота. Какая ему разница, сто человек помрет или сто тысяч, если вместе с ними отправится в ад сучий сын Хосе Куаутемок?

Он больше не раздумывает. Вскрывает все четыре контейнера и высыпает содержимое в разные трубы. Потом открывает основной вентиль, и вода начинает бежать по трубам. Вот его отвлекающий препарат от ревности, священная манна мести.

Он завинчивает болты и вылезает из люка. Поднимается на ноги, снимает противогаз и смотрит в сторону тюрьмы. Завтра будет новый день.