Спасти огонь

К шести мы были готовы. Несмотря на воодушевление, мы мандражировали. В женской гримерке многие трещали без умолку — все от нервов. Я попросила всеобщего внимания. «Думаю, нам пора помолчать и сосредоточиться. Пусть ничто из того, что вы сегодня видели, не повлияет на ваш танец. Ваша забота — произведение, а не публика». Все умолкли, и в тишине мы завершили подготовку.

В половине шестого мы услышали, как зал начал заполняться людьми. Мы не должны были думать о том, кто придет на нас посмотреть, но все же я не могла забыть про контекст. Эмоциональную нагрузку этого места нельзя было просто сбросить со счетов. Гул в партере нарастал. Заключенные были в предвкушении. Видимо, таких мероприятий, как наше, раньше здесь не проводили. Я предположила, что сравнить нашу работу им будет не с чем, и вызов от этого стал еще серьезнее. Я выглянула из-за кулис. Аншлаг. Глубоко вздохнула и покрутила головой, чтобы растянуть мышцы. В первый раз в жизни заметила, что у меня вспотели руки.

Ровно в семь Хулиан вышел на сцену с микрофоном: «Добрый вечер, друзья! Добро пожаловать на выступление труппы „Танцедеи", которая великодушно согласилась приехать сегодня к нам и показать свою работу. Сегодняшний спектакль называется „Рождение мертвых", его придумала и поставила Марина Лонхинес. Мы надеемся, что вы отнесетесь к танцорам с уважением и будете наслаждаться выступлением в тишине. Большое спасибо, друзья».

Хулиан сошел со сцены, свет погас. В зале наступила полная темнота. Руки у меня вспотели еще сильнее. Включился прожектор и осветил центр сцены. Я обернулась к балеринам и дала знак начинать.

Хосе Куаутемок вышел на улицу, под слепящее солнце, на кипящий асфальт. Галисия прогуливался весь из себя спокойный и причепуренный, будто непобедимый, или невидимый, или неуязвимый, или неубиваемый. Начальник полиции, по самое не могу увязший в наркотрафике, не станет просто так шататься по улицам. Видимо, он считает, что город завоеван его дружками, а значит, и кругом одни дружки. Черт его знает, то ли он малоопытный, то ли тупой, то ли страх потерял, то ли наглость его греет. Хосе Куаутемок прошел примерно квартал по другой стороне улицы параллельно Галисии, чтобы оценить обстановочку. Да, так и есть, он один, без охраны.

Тогда Хосе Куаутемок ускорился. Капитан шагал медленно и пялился в разные стороны, прямо пенсионер на прогулке. Хосе Куаутемок перешел улицу и встал на углу. Прислонился к стене. Жара усиливалась, и он почувствовал, как капля пота стекает у него по переносице. Еще не хватало, чтобы в глаз попала в решающую минуту.

Теперь Галисия был в двух метрах от него. «Добрый день», — поздоровался Хосе Куаутемок. «Добрый день», — ответил Галисия. Недолго думая, Хосе Куаутемок отделился от стены, вытащил револьвер и прицелился Галисии в голову. Тот только и смог, что еле слышно пролепетать: «Нет». Прогремел выстрел. У капитана чуть всколыхнулись волосы, будто ветерок растрепал. Он уставился на Хосе Куаутемока, как бы спрашивая: «Уот зе мэттер?», пока из него вытекали мозги, и дурные мысли, и просто мысли, а по шее бежала струйка крови, и все это в замедленной съемке, как во второсортных фильмах про злодеев. Хосе Куаутемок сделал еще два выстрела, и Галисия рухнул навзничь, глаза налились кровью, рот раскрыт.

Хосе Куаутемок засунул пистолет за пояс, развернулся и быстро пошел — не побежал. Те, кто бежит, практически объявляют себя виновными. Убийство видели только два сеньора. Оба после первого выстрела бросились на землю и закрыли голову руками. Никто его не опознает. Он отлично провернул свое смертоносное нападение. Хосе Куаутемок надеялся, что девушка с ресепшена, которая порекомендовала ему «Корону», не оказалась поблизости. Она единственная знала, кто он. Если только она что-нибудь сболтнет, полиция тут же заявится в мотель «Альпы» и снимет его отпечатки пальцев.

Он пошел прямиком к машине, сорвался с места и двинул к шоссе на Сарагосу. Нужно убраться из города прежде, чем военные и федералы выставят заставы. А они начнут, не пройдет и пяти минут. «Спокойно, спокойно…» — сказал он себе. Руки тряслись. Под ложечкой сосало. В горле встал ком. Нога на педали газа так и плясала. Убийство никого не оставляет равнодушным. Никого. Те, кто не убивал, любят говорить о хладнокровном убийстве. Не бывает такого. Кровь убийцы всегда закипает. В его венах словно роятся осы. И в пальце, который спускает курок. От этого роения кровь резко выплескивается в мозг.

Он промчался мимо мотеля «Альпы». Было бы время, облил бы номер бензином и поджег. Стер бы свои следы, стер бы пребывание в этом горячем городе, который он так полюбил, городе, где желал счастливо состариться. Он пересек всю Акунью и выехал на шоссе в сторону Сарагосы. На окраине, как обычно, стоял солдатский пикет, но они, к счастью, проверяли только тех, кто въезжал, а не тех, кто выезжал. Хосе Куаутемок сбросил скорость и кивнул солдатам. Отъехав чуть подальше, оказался на бесконечной прямой, теряющейся в пустыне, и втопил.