Спасти огонь

На самом деле ты готовил нас к своим же нападениям. Я не знаю никого более свирепого и жестокого, чем ты. Если мы были способны выдержать тебя, мы должны были выдержать все, что могла преподнести нам будущая жизнь. Никакая внешняя угроза не сравнилась бы с твоим натиском. Парадокс: тренироваться, чтобы защищаться от тренера.

Когда ты наконец выпускал нас из клеток, то допрашивал, будто мы только что вернулись из бойскаутского летнего лагеря: «Чему вы научились?» Мы выдумывали ответы, чтобы тебя не разочаровать: «Мы научились, что, если тучи становятся похожи на вату, значит, скоро пойдет дождь»; «Что воробьи садятся в кроны деревьев, когда начинает темнеть». Мы жаждали твоего одобрения. Удивительно, какова детская психика, с ее неуемным желанием привязанности, несмотря на издевательства. Я даже начал верить, что ночи в клетке в пяти метрах над землей — и вправду уникальная возможность, педагогическая находка.

Запирать нас ты перестал, когда мы были уже подростками и не помещались в клетки. Нас спасли кантабрийские гены и плавание. В последние разы нам приходилось сгибаться в три погибели в маленьком пространстве. Отчаянно болела спина. От плавания становилось лучше — мышцы и связки растягивались. Но некоторые раны так и не зажили, папа. Ты и из могилы не даешь мне дышать, душишь. Я простил тебя, примирился с тобой, чтобы примириться с самим собой.

Несколько недель спустя после твоей смерти, когда запах горелого мяса и пластика выветрился, я спросил у мамы, любила ли она тебя. Она уверенно сказала: да. Представляешь себе? Твоя покорная забитая жена — жертва стокгольмского синдрома. Она старалась не располнеть, чтобы не перестать тебе нравиться. «Полпорции» — такое у нее было правило. Никакого хлеба, тортилий, сахара, шоколада, десертов. Овощи, курица гриль и салаты. Лучше уж голодать, чем рисковать фигурой, ведь ты предупредил ее, что уйдешь к другой, если она разжиреет и обрюзгнет. Из-за твоего мачизма она всю жизнь провела на диете. Она понимала, что удерживает тебя подле нас своей красотой и точеным телом, а потому не позволяла себе хоть чуточку отъесться, не позволяла хоть миллиметру целлюлита образоваться на бедрах.