Спасти президента

— В чем-то вы правы, — с сожалением произнес он. — Задерживать вас неразумно, шуму не оберешься. Но отпускать просто так совестно: уж больно вы тут навредили. Что делать? Нужен паллиатив... Вколите-ка ему тоже сонбутала, за компанию, — приказал он своим белохалатникам. — Ударную дозу внутривенно. А потом отправьте капитана за проходную. Он перевозбужден, ему нужен покой. Пусть выспится на здоровье.

Пятеро санитаров размотали шелковые путы. Столько же народа зафиксировали меня вручную. Еще двое притащили шприц с ампулой и начали искать мою вену. Вена, как живая, сопротивлялась насилию, но в конце концов сдалась.

— Это не самое сильное снотворное, — обнадежил меня человек-скальпель. — Оно усваивается от десяти до семнадцати минут, в зависимости от комплекции. Когда мы вас удалим с территории клиники, у вас еще останется немножко времени. За руль, естественно, не садитесь. Лучше всего попытайтесь добежать до метро. Повезет вам — заснете в вагоне, с комфортом. Опоздаете — будете сутки спать под забором. Или в вытрезвителе, хе-хе... Прощайте, капитан. Счастливых снов!

— Я еще вернусь, — посулил я злобным тоном киновампира за секунду до вбивания в него осинового кола.

Злился я, главным образом, на самого себя: мой поход за больничным досье Исаева сорвался по моей же собственной вине. Кроме пары свежих царапин и сонбутала внутривенно, более ничего полезного я отсюда не выносил. Вдобавок экспромт-страшилка про «Альфу» сработала аккурат наполовину. Сплошные осечки.

— Милости просим, заходите к нам еще! — Человек-скальпель выкроил на лице острую ехидную улыбку. — Оформим вас в любой день и час. Только не забудьте взять направленьице от районного психиатра...

Пять минут спустя я оказался за воротами клиники. «Макаров» (опять без обоймы) оттягивал мою левую подмышку. Удостоверение ФСБ мне сунули в правый карман пиджака.

Пистолет с документом принадлежали капитану Лаптеву безраздельно, а вот голова с туловищем — уже лишь отчасти. С каждым новым шагом ударная доза сонбутала превращала бравого чекиста Лаптева в безвольную мягкую куклу с матерчатыми руками-ногами. Подступающий сон все сильнее пригибал ватный колокол головы к теплому уютному асфальту.

Ни до какого метро не дойти, понял я и, отпихивая клочья сонного тумана, стал продираться к ближайшей телефонной будке. Последним, что я запомнил, был расплывчатый диск телефона-автомата.

И номер Сережи Некрасова, который я набирал еще наяву, но уже чужими пальцами, без участия абсолютно нездешней головы...

Зинь-зинь-зинь! Бом! Бом! Бом! Бом! Бом! Бом!

Бом-бом! Зинь-зинь! Бом-бом!

Над ухом звенели трамваи и громко бухали африканские тамтамы. Я слабо пошевелил пальцами рук: мои. Не открывая глаз, дотянулся до головы: славу Богу, тоже моя. Чужая не станет так немилосердно трещать.

Тамтамы и трамваи ежесекундно вколачивали мне в макушку по два гвоздя — один тоненький, другой толстый и басовитый. Мой бедный череп должен был обрасти гвоздями на манер дикобраза.

Бом-зинь! Зинь-бом! Зинь-бом-зинь-бом-зинь-бом!

Я открыл глаза и увидел свои ноги в брюках.

На своей кровати в своей комнате.

Я был дома. Уже хорошо.

Видимо, Сережа Некрасов услышал мое телефонное бормотанье и не бросил в беде. Доставил домой блудного попугая Макса.

Звуки тамтамов и трамваев доносились из-за двери: кто-то снаружи звонил в мой звонок и отбивал ноги о дверь. Если это явились меня прикончить, сейчас самое время. Сопротивления не окажу.

Бом-зинь-бом! Боммм! Зинннь!

— Иду, иду, изверги... — слабо промычал я, спуская на пол свои непослушные ноги. Медленно-медленно, по одной. Как славно, что я не поддался уговорам Ленки и отказался ставить себе железную дверь. Представляете, какие были бы сейчас звуки?..

За моей дверью обнаружился Валера Волков. Бодрый, свежий, с гирляндой пейджеров на поясе.

— Кончай дрыхнуть, пришло время расплаты! — Главный шоумен Кремля без церемоний ввалился ко мне в квартиру и втащил за собой длинный здоровый сверток, перевязанный шпагатом.

Внутри под слоем бумаги могла быть рыба-великанша или колбаса-переросток. Все зависело от того, где Валера успел побывать до меня. И где что недостаточно хорошо лежало.

— Уговор помнишь? — спросил Волков, не давая мне прийти в себя. — Одна услуга за тобой, как договаривались. Значит, объясняю дело...

— Погоди, Валера, — замороченно потряс я головою. — Скажи, который теперь час?

— Уже восемь утра. — Волков щелкнул ногтем по циферблату. — Говорил же я тебе: кончай дрыхнуть...

— А день? Какой сегодня день?

Главный кремлевский шоумен оглядел мое пострадавшее лицо, помятую одежду и сделал неверный вывод о том, как сотрудники ФСБ проводят свободное время.

— Самое лучшее средство, — объявил он, — это растворить таблетку аспирина «Упса» в стакане теплого пива. Гадость невероятная, но от похмелья лечит так, что ты просто не поверишь...

— День какой? Воскресенье или понедельник?! — Я вдруг испугался, что из-за этого чертова сонбутала мог влегкую проспать лишние сутки.