Спасти род

Это меня в любом случае интересовало — Сердца ведь были нужны Анастасии. И пока я узнал два способа. Первый — отправиться на Четвертую и добыть Сердце там. И все источники в один голос твердили, что это самоубийство. Второй — ждать крупного Прорыва. Точнее — очень крупного. Такие происходили один-два раза в год. Тогда вместе тысячами портальщиков помельче рядом с одним из планетарных порталов прорывался на Девять Планет кто-то из Высших. Иногда даже не один. Потом, понятно, нужно было этого портальщика завалить и вырвать Сердце из его груди.

В общем, оба способа — мягко говоря, не из простых.

— Джошуа сам нашел…

Я улыбнулся. Ламбе несколько секунд молча на меня смотрел, потом скривился:

— Я труп, если скажу хоть что-то.

— Имя твое я угадал, — пожал плечами я. — Можем повторить.

— Сука… да тебя самого портальщикам скормят за это!

— Ну вот, хоть отомстишь.

— Да?.. Да и хер с тобой! У русских мы его украли! Доволен?

— Это я и так знаю, — дернул подбородком я. — Подробнее.

Немного он еще повилял, но, сообразив, что это не работал, стал рассказывать нормально. И все оказалось даже интереснее, чем я думал. Сердце русские добыли не на Четвертой, и не во время Прорыва, а на… Первой. Там, как выяснилось, тоже можно было. Потеряли кучу народа, но завалили-таки Высшего Демона Жары, как назывались местные портальщики. А вот потом… потрепанных после боя русских перехватили. Точнее даже не перехватили, а заманили в ловушку, используя внутреннюю информацию, которую Джошуа откуда-то раздобыл.

— Откуда-то?

— Есть… — Ламбе помедлил. — Есть имя, но я не знаю кто это.

Хм… не врет.

— Ну?

— Иван Иваныч, — сказал он. И добавил поспешно. — Вымышленное, это ясно, но я знаю только это. Да и то случайно узнал. Это все.

— Расскажи подробно, в какой момент Джошуа об этом сообщил, — сказал я. — Какое у него было поведение. Любые его слова, цитаты. Все, что сможешь вспомнить.

— Расскажу, — ответил он через пару секунд. — Если отпустишь меня.

— Нет, — я даже думать не стал. — Но если сэкономишь мое время, я немного помогу тебе. И проживешь ты дольше, чем мог бы. Это все. Теперь говори.

Больше пленник не препирался. Вот только подробности не особо мне помогли. Я ощущал вибрации, но информации все равно не хватало. Оттолкнуться по большому счету было не от чего. Можно было съездить на Первую… но вообще без гарантий.

Я понимал, что секрет в мои руки попал ценный… и опасный. Если бы я не чувствовал, что это важно, я бы, может, предпочел о нем забыть, но… нет.

Это явно имело значение для мира и для меня самого. Нужно было что-то придумать.

Минут на десять я погрузился в себя, прикидывая с одной стороны, с другой…

— Ладно.

Перевернув в тетрадке страницу, я стал писать записку. План был такой, что наверное и Сука бы «веселее» не сочинила, но когда меня это останавливало?

— Так что? — спросил Ламбе спустя минут пять. Я все это время писал. — Что дальше?

— Побудешь несколько дней здесь, — ответил я, не отвлекаясь. — Принесу тебе еды, воды, почитать что-нибудь. Потом поедем.

— Куда?

— К русским.

— …

В ответ я пожал плечами. Раньше нужно было думать — до нападения не меня.

* * *

Следующие пару дней я в основном тренировался и тренировал. Как и ожидалась, начальные практики Нейгун молодым аристократам давались тяжело. Я не собирался делать из них культиваторов — точно не из всех — но основы дать хотел. Занятия с Софи показали, что уж стихийникам это было прямо показано. Я анализировал состояние сестры каждый день и заметил два основных эффекта. У нее очень быстро увеличивался объем резервуара, и с каждым днем она все лучше его контролировала. Постепенно ее слабенькая пока структура Нейгун соединялась с ее неплохо развитым резервуаром, что делало из нее… гм… «стихийного культиватора», ну или кого-то подобного.

Почему это начало происходить только сейчас, а не на Пятой, где Софи пусть и не особо старательно, но тренировалась у Алексея? Все по той же самой причине. Из-за недостаточного знания старшим Фэнсом теории и, особенно, слабого знания Закона Перемен. Ну и, конечно, Алексей не так строго подходил к тренировкам горячо любимых сына и дочери. Я же вел себя строже. Не жестил, но и спуска не давал.

В сравнении с другими стихийниками преимущество моей методики стало еще очевидней, когда мы начали заниматься туйшоу.

— Не могу я!

— Еще.

— Ты не даешь ничего сделать! — Оливия была крайне раздражена очередным поражением.

— Еще, — я был непреклонен.

В этот раз Софи стояла в паре с Оливером, я занимался с блондинкой. Мы занимали позиции около друг друга, одна нога сзади, вторая впереди, с руками, наложенными на руки партнера. Проигрывал тот, кто делал шаг — полностью отрывал от земли одну из ног. Можно было использовать как физическую силу, так и техники, нельзя было только сходить с места.